И эти губы, и глаза зеленые…
Руки такие родные, пока незнакомые,
В волосах солнце прячется,
Улыбка такая милая, на щеках ямочки.
И идет, вся изнутри светится,
Восхищается пустыми улицами и полумесяцем,
Глазки горят огоньками яркими,
Всегда на позитиве, всегда всё в порядке.
В голосе звучит музыка,
Не просто мажорная, даже оранжевая.
Вот о таком мечтал послевкусии.
Даже скрипка издергалась, упрашивая,
Остановись…
Что же ты, что же ты глазами в землю?
Она же тебя только видит,
Хватит строить себе пределы.
Даже мне видно, как нити
Оплетают, окутывают, сердечки
Притягивают. В глаза ей смотри, в глаза!
Там душа ее нежная, не потерпит осечки.
Стреляй пьяными боевыми, поверь в чудеса.
Смирись.
А я со стороны наблюдаю за вами,
Минуты молчания заполняю стихами,
Возможно, сегодня обрету равновесие,
Вчера ведь бездомный один повесился.
Безумно рад, что тепло стало вечером.
В окончании вставлю две сноски:
Первая строчка – цитата. Сэлинджер.
В двенадцатой строчке застрял Маяковский.
And those lips and green eyes ...
Hands such relatives as strangers,
The hair hides the sun,
A smile so cute dimples on his cheeks.
And there is, all lit from the inside,
I admire empty streets and a crescent moon,
Eyes burning bright lights,
Always positive, always all right.
The voice of the music,
Not just a major, even orange.
That's such a dream finish.
Even frayed violin, begging,
Stop ...
What are you, what are you eyes on the ground?
She only sees you,
Enough to build itself outside.
Even I can see how the thread
Entwine envelop hearts
Attracts. The eyes see it in your eyes!
There's a gentle soul it does not tolerate misfire.
Shoot drunken fighting, believe in miracles.
Humble yourself.
And I by watching you,
Minutes of silence fill the verses,
Perhaps Poised today
Yesterday, after a homeless man hanged himself.
Insanely happy that the heat was in the evening.
In the end I shall insert two footnotes:
The first line - quote. Salinger.
In the twelfth line stuck Mayakovsky.
