Режет глаза иссякнувший свет.
Погасшей звезды короткая жизнь.
Назад в колыбель, так глубоко.
Без сновидений, без пробуждения.
Мир за пределами сомкнутых век.
Вымысел чуждый, обрывок из сна.
Увядший остов промозглых идей.
Как громко кричит и вопит тишина.
Поймана, заперта в траурный шёлк.
Судорожно бьется в углах.
Того, кто слушал её монолог.
Не узнает в искажённых чертах.
Где сохранятся пустых оболочек.
Вымышленные мёртвые те имена?
Лишь в летописи гранитных плит.
Неподъёмных страниц письмена.
Облезшие маски - пустые глазницы.
Застыли на грани прозрения.
Нечто – снаружи, нечто – внутри.
Там, на дне – начало забвения.
Плесень и мох, крошево камня.
Следы в раскисшей грязи - слёзы в ладонях.
Не верить, не видеть…
Наперекор всему отрицать…
Cuts eye running light.
Rog out a short life.
Back to the cradle, so deep.
Without dreams, without awakening.
The world outside the closed eyelids.
Fiction is alien, fragment from sleep.
The faded coziness of groaning ideas.
How loudly screams and screams silence.
Caught, locked in Mourning Schölk.
Convulsively beats in the corners.
Who listened to her monologue.
Will not recognize in distorted features.
Where empty shells will be stored.
Fictional dead those names?
Only in the chronicles of granite slabs.
Low pages of writing.
Fitting masks - empty orders.
Frozen on the verge of insight.
Something - outside, something inside.
There, at the bottom - the beginning of oblivion.
Mold and Moss, Kroshevo Stone.
Footprints in risky dirt - tears in the palms.
Do not believe, not see ...
Alternately deny everything ...
