В Москве 16:35. У микрофона по-прежнему Наргиз Асадова и Егор Быковский, заведующий отделом науки журнала «Вокруг света». Егор, мы давно с тобой не говорили про Большой адронный коллайдер. Как он там поживает?
Е. Быковский
― Давно. Он как-то вообще выпал за последний год из медиапространства, что понятно, потому что он был на реконструкции. Там производились работы. И журналисты о нём перестали писать и говорить. Но, друзья мои, в июне этого года его снова запустили. В нём началась работа активно, уже два месяца. Я напомню, что Большой адронный коллайдер – это такой ускоритель частиц и сталкиватель их, коллайдер (отсюда слово «коллизия»). Он построен на границе Швейцарии и Франции рядом с Женевой, является частью ЦЕРН, Европейского центра ядерных исследований. И там работает ещё и Россия и США тоже.
Н. Асадова
― Выглядит это как большая подземная труба.
Е. Быковский
― Гигантский бублик, который проходит под границей. Там было совершено большое количество существенных открытий, в том числе был открыт всем известный бозон Хиггса в 2012 году, так называемая божественная частица, которая заполнила последнюю зияющую пустоту в физической Стандартной модели.
Но эта самая Стандартная модель, которая сейчас принята практически всеми физиками так или иначе, она не объясняет ряд важных явлений. Скажем, неизвестны частицы, которые переносят гравитационное взаимодействие (гравитон), непонятно происхождение тёмной материи, тёмной энергии. В общем, есть ещё масса всяких вопросов. Поэтому физики ищут на коллайдере новые частицы, которые могут оказаться переносчиками новых взаимодействий. И мы узнаем много нового интересного про строение мира.
Там сейчас сильно нарощена мощность до 13 ТэВ вместо 7. Поэтому мы надеемся на новые открытия. Но какие это будут открытия, я вам не скажу, потому что я не физик. И для этого мы обратились к академику Рубакову Валерию Анатольевичу, главному научному сотруднику отдела теорфизики и ядерных исследований РАН.
Н. Асадова
― Да. Егор специально к нашей передаче записал интервью. Давайте послушаем.
Е. Быковский
― В июне снова заработал Большой адронный коллайдер. И нам бы хотелось понимать, какие цели сейчас преследуют исследователи, на нём работающие, в связи с тем, что, наверное, в физике элементарных частиц и вообще в фундаментальной физике остались ещё какие-то нерешённые вопросы. Часть из них он должен, видимо, решить. Какие это вопросы, и как он будет их решать, в течение какого времени что нам ожидать?
В. Рубаков
― Вы знаете, есть два круга вопросов. Один круг вопросов связан с неудовлетворённостью существующей теории элементарных частиц, так называемой Стандартной моделью. В ней есть не то чтобы проблемы, но внутренние не противоречия даже, а есть некоторый дискомфорт. Она выглядит крайне искусственной. И вполне можно ожидать, и есть теоретические соображения на эту тему, что эта Стандартная модель должна быть дополнена, включена в более общую, в более красивую, наверное, и в более правдоподобную теорию. Новую теорию поля, конечно, это всё теории поля. Но в некоторую более естественную схему.
Соображения, основанные на фактически размерностях, приводят к тому, что характерным масштабом энергий этой новой теории, если всё правильно теоретики думают, должен как раз служить Тэв или пара Тэв. Это та область энергий, которая доступна изучению на Большом адронном коллайдере. Теперь что именно происходит на этом масштабе? Сколько теоретиков, столько и мнений.
Сейчас ситуация очень интересная в физике элементарных частиц. Эра предсказуемых открытий была последние лет 30, если не больше, может быть, 40. А сейчас все надеются на открытия, но они не очень-то предсказуемые.
Е. Быковский
― Я как раз про это и спрашивал, потому что бозон Хиггса был предсказан. А что предсказано сейчас? Или ничего?
В. Рубаков
― Теоретики предсказывают много всего. Один теоретик предсказывает одно, другой теоретик предсказывает другое. Есть, например, идея о так называемой суперсимметрии. Это широкая симметрия, которая приводит к существованию совершенно нового класса элементарных частиц. Правильная это идея или неправильная? Неизвестно. Есть идея о том, что элементарные частицы, по крайней мере некоторые из них, на самом деле не являются элементарными, а являются составными в некотором смысле. То есть они сделаны из более мелких кирпичиков. Тоже правильно или нет, никто не знает. Есть много разных других соображений вплоть до очень экзотических о том, что наше пространство вовсе даже не трёхмерное, а в нём больше измерений. Мы их пока не увидели. И так далее.
Есть много на эту тему мыслей, предсказаний. Что из них подтвердится – сказать трудно. А, может быть, появятся новые открытия, которые будут совершенно не укладываться ни в какие теоретические предложенные схемы. Надо будет придумывать к ним объяснения, придумывать новую теоретическую схему.
Е. Быковский
― А всё-таки если сказать немного конкретней о тех недоговорённостях, непонятностях, которые есть ?6?
- Theorists predict a lot of things. One theorist predicts one thing, another theorist predicts another. There is, for example, the idea of the so-called supersymmetry. This is a broad symmetry that leads to the existence of a completely new class of elementary particles. Is this idea right or wrong? Unknown. There is an idea that elementary particles, at least some of them, are not actually elementary, but are composite in a sense. That is, they are made of smaller bricks. Whether it is correct or not, no one knows. There are many different other considerations, even very exotic ones, that our space is not even three-dimensional at all, but it has more dimensions. We haven't seen them yet. Etc.
There are many thoughts and predictions on this topic. Which of them will be confirmed is difficult to say. And, perhaps, new discoveries will appear that will not fit at all into any theoretical proposed schemes. It will be necessary to come up with explanations for them, come up with a new theoretical scheme.
E. Bykovsky
- And still, if you say a little more specifically about those reservations, incomprehensibility that exist?
