Со своим провинциальным воспитанием
Полагал я: нет любви без брачных уз.
Потому достался девственником Тане я
Лишь в обмен на штемпель ЗАГСа, в чём торжественно клянусь.
Таня-Танечка, подвижница-учёная:
Минус восемь на носу, в Алголах ас,
Книжки грызла по ночам как обречённая…
Нам простым узнать бы, думала о чём она,
Когда, выпав из окна, к асфальту бомбочкой неслась.
В горе-трауре был долго безутешен я,
Да искусство помогло как друг и брат:
В ресторане «Поплавок» влюбился бешено
В танцовщицу варьете, вторая слева, третий ряд.
Ух, какие фейерверки и пожарища
По ночам видал я, ой, как шумно жил.
Да артистка оказалась штучка та ещё
С чаеводом удрала на Юг, товарищи,
Где по слухам померла на нём от истощенья сил.
После всех невзгод прибился к славной женщине,
Не молоденькой, из бывших, из графинь.
Приходилось помогать мне, деревенщине,
Шнуровать корсет, чтоб та была изящна, как графин.
Затянул её потуже как-то вечером.
Удивившись, испустила она дух.
Через драму ту на месяц взмыл я кречетом:
Там порыться в закромах нашлось кой-где чего.
В этом смысле дамы в возрасте - приятней молодух.
А однажды подмигнула жизнь мне ласково,
Я разгладился, как мальчик-херувим.
Ухмыльнётесь вы, мол, как это, спросить с кого?
Очень просто: с продавщицы из отдела крепких вин.
Я б и щас в достатке плавал. будто глист в дерьме,
Каб не грянул злополучный тот указ.
Похитрей кто, окопался, чтоб не гнить в тюрьме,
Продавщица – же - романтик, как ни больно мне,
Перестройки не осмыслила, зачахла и спилась.
Как- то помню, навалилась всею тушею
Кандидат педагогических наук:
Мол, с ура курю, не те программы слушаю,
Равнодушен, мол, к кроссвордам, мол, храплю, не мою рук.
Накормить пришлось грибочками солёными,
Там случайно оказался мухомор…
По углам вновь стеклотара – батальонами,
Спит чистюля под кладбищенскими клёнами,
Не зудит никто, не лезет в душу с тех далёких пор.
А потом мне в жизни встретилась Евгения:
В два обхвата торс, не груди – купола.
Наш колбасный цех гудел от возбуждения,
Когда Женечка в халате мимо, как рояль, плыла.
Партактиву предпочла она покорного
Алкаша, непротивленца и враля.
Да недолго я пыхтел под её формами,
Засорял ей мозг идеями тлетворными,
Взяли Женю в проходной с тушёнкой на 103 рубля.
Книгу жизни замечательную, сладкую
Помогли мне жёны-ласточки прочесть.
Ни с одной из них я не блудил украдкою,
Все, одна к одной, тут в паспорте отмечены как есть.
Отсеките мне, подруги, руку правую,
Если ваша кровь мне ран не бередит.
А что сверху тёплой кучкой ещё плаваю,
Что чуть позже вас увижу я Костлявую,
Так ведь дело – ближе к вечеру, с ней встреча – впереди.
И когда на Главный Суд меня под стражею
Приведут, и скажет в белом адвокат:
«Подзащитный мой неправ, но ведь ни кражею
Ни доносом не грешил», я крикну с места: «Виноват!
Не какой-нибудь я мелкий отщепенец,
Настоящей чтоб не знать себе цены.
Гражданин Судья, пред Вами – многоженец.
Высшей меры попрошу во искупление вины!»
Эдуард Кузинер (Ленфильм, звукорежиссёр: Михаил Шемаров, 1988 г.) With your provincial upbringing
I believed: there is no love without marriage bonds.
Therefore, I got a virgin to Tanya
Only in exchange for the stamp of the registry office, which I solemnly swear.
Tanya-Tanechka, ascetic scientist:
Minus eight on the nose, in Algolah as,
She gnawed books at night like a doomed ...
It would be easy for us to find out what she was thinking,
When, falling out of the window, she rushed to the asphalt like a bomb.
In grief-mourning I was inconsolable for a long time,
Yes, art helped as a friend and brother:
In the restaurant "Poplavok" fell madly in love
Variety dancer, second from left, third row.
Wow, what fireworks and conflagrations
At night I saw, oh, how noisy I lived.
Yes, the artist turned out to be a little thing
I ran away to the South with a tea grower, comrades,
Where, according to rumors, she died on it from exhaustion.
After all the hardships, he nailed to a glorious woman,
Not young, from the former, from the countess.
I had to help me, a redneck,
Lace up the corset so that it is as graceful as a decanter.
Pulled it tighter one evening.
Surprised, she gave up her ghost.
Through that drama, I soared like a gyrfalcon for a month:
There, to rummage in the bins, there was something somewhere.
In this sense, older ladies are nicer than younger ones.
And once life winked at me tenderly,
I smoothed out like a cherub boy.
You will grin, they say, how is it, ask with whom?
Quite simply: a saleswoman in the strong wines department.
I would have swum in abundance right now. like a worm in shit
The unfortunate decree did not break out.
Who is more cunning, dug in, so as not to rot in prison,
The saleswoman is a romantic, no matter how it hurts me,
Perestroika did not comprehend, withered and drank.
Somehow I remember, piled on with all the carcass
Candidate of Pedagogical Sciences:
Like, I smoke with a bang, I listen to the wrong programs,
Indifferent, they say, to crosswords, they say, I snore, not my hands.
I had to feed salty mushrooms,
A fly agaric happened to be there ...
In the corners of the glass containers again - by battalions,
A clean sleeps under the graveyard maples
Nobody itches, does not climb into the soul since those distant times.
And then in my life I met Eugene:
In two girths the torso, not the chest - the dome.
Our sausage shop was buzzing with excitement
When Zhenya in a dressing gown swam past like a piano.
She preferred the submissive to the party activist
Drunkard, non-resistance and liar.
Yes, I puffed for a short time under her forms,
Littered her brain with noxious ideas,
They took Zhenya to the checkpoint with a stew for 103 rubles.
Wonderful, sweet book of life
The swallow wives helped me to read it.
I did not secretly fornicate with any of them,
Everything, one to one, is marked as it is in the passport.
Cut off my right hand, friends,
If your blood doesn't hurt my wounds.
And I'm still floating on top of a warm heap,
That a little later I will see you Bony,
So after all, the matter is late in the evening, a meeting with her is ahead.
And when on the Main Court I am under guard
They will bring, and say in white a lawyer:
“My client is wrong, but I'm not stealing
I have not sinned by denunciation, "I will shout from my seat:" I'm sorry!
I'm not some petty renegade
Real so as not to know your own worth.
Citizen Judge, before you is a polygamist.
I will ask for a higher measure in atonement! "
Eduard Kuziner (Lenfilm, sound engineer: Mikhail Shemarov, 1988) Смотрите также: | |
