Тамерлан
Отец! Дай встретить час мой судный
Без утешений, без помех!
Я не считаю безрассудно,
Что власть земная спишет грех
Гордыни той, что слаще всех;
Нет времени на детский смех;
А ты зовешь надеждой пламя!
Ты прав, но боль желаний - с нами;
Надеяться - о Боже - в том
Пророческий источник ярок! -
Я не сочту тебя шутом,
Но этот дар - не твой подарок.
Ты постигаешь тайну духа,
И от гордыни путь к стыду.
Тоскующее сердце глухо
К наследству славы и суду.
Триумф в отрепьях ореола
Над бриллиантами престола,
Награда ада! Боль и прах...
Не ад в меня вселяет страх.
Боль в сердце из-за первоцвета
И солнечных мгновений лета.
Минут минувших вечный глас,
Как вечный колокол, сейчас
Звучит заклятьем похорон.
Отходную пророчит звон.
Когда-то я не ведал трона,
И раскаленная корона
В крови ковалась и мученьях.
Но разве Цезарю не Рим
Дал то, что вырвал я в сраженьях?
И разум царственный, и годы,
И гордый дух - и мы царим
Над кротостью людского рода.
Я рос в краю суровых гор:
Таглей, росой туманы сея,
Кропил мне голову. Взрослея,
Я понял, что крылатый спор
И буйство бури - не смирились,
А в волосах моих укрылись.
Росы полночный водопад
(Так в полусне мне мнилось это),
Как будто осязал я ад,
Тогда казался вспышкой света,
Небесным полымем знамен.
Пока глаза туманил сон
Прекрасным призраком державы,
И трубный голос величаво
Долбил мне темя, воспевал
Людские битвы, где мой крик,
Мой глупый детский крик! - звучал
(О, как мой дух парил, велик,
Бил изнутри меня, как бич),
В том крике был победный клич!
Дождь голову мою студил,
А ветер не щадил лица,
Он превращал меня в слепца.
Но, знаю, человек сулил
Мне лавры; и в броске воды
Поток холодный, призрак битвы
Нашептывал мне час беды
И час пленения молитвы,
И шло притворство на поклон,
И лесть поддерживала трон.
С того мгновенья стали страсти
Жестокими, но судит всяк
С тех пор, как я добился власти,
Что это суть моя; пусть так;
Но до того, как этот мрак,
Но до того, как этот пламень,
С тех пор не гаснущий никак,
Меня не обратили в камень,
Жила в железном сердце страсть
И слабость женщины - не власть.
Увы, нет слов, чтобы возник
В словах любви моей родник!
Я не желаю суеты
Tamerlane
Father! Let my judgment be met
No consolations, no hindrances!
I do not find it reckless
That earthly power will write off sin
The pride that is sweeter than all;
There is no time for children's laughter;
And you call the flame hope!
You are right, but the pain of desires is with us;
Hope - oh God - is
The prophetic source is bright! -
I won't consider you a jester
But this gift is not your gift.
You comprehend the secret of the spirit,
And from pride the path to shame.
A yearning heart is deaf
To an inheritance of glory and judgment.
Triumph in the rags of a halo
Over the diamonds of the throne
Hell's reward! Pain and dust ...
It's not hell that fears me.
Heart pain due to primrose
And the sunny moments of summer.
Minutes past, an eternal voice
Like an eternal bell, now
Sounds like a funeral spell.
The ringing predicts a waste.
Once upon a time I did not know the throne
And a red-hot crown
Forged in blood and torment.
But isn't Caesar Rome
Gave what I snatched out in battles?
And the mind is regal, and the years,
And a proud spirit - and we reign
Over the meekness of the human race.
I grew up in the edge of the harsh mountains:
Tagley, sowing fogs like dew,
He sprinkled my head. Growing up
I realized that winged dispute
And the riot of the storm - did not resign,
And they took refuge in my hair.
Dew midnight waterfall
(So half asleep I dreamed it)
As if I felt hell
Then it seemed like a flash of light
Heavenly fire of banners.
While my eyes are foggy with sleep
A beautiful ghost of the state
And the trumpet voice is majestic
Hammered the crown of my head, chanted
Human battles, where is my cry
My silly childish cry! - sounded
(Oh, how my spirit soared, great,
Hit me like a scourge from within)
There was a victory cry in that cry!
The rain chilled my head
And the wind did not spare the face,
He made me blind.
But I know the man promised
Laurels for me; and in the throw of water
The flow is cold, the ghost of battle
Whispered to me the hour of trouble
And the hour of the captivity of prayer,
And there was a pretense to bow,
And flattery kept the throne alive.
From that moment on, passions became
Cruel, but everyone judges
Ever since I got power
That this is my essence; so be it;
But before this gloom,
But before this flame,
Since then, not extinguished in any way,
I was not turned to stone
The passion lived in an iron heart
And a woman's weakness is not power.
Alas, there are no words to arise
In the words of my love there is a spring!
I do not want fuss Смотрите также: | |
