I
Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!
Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.
В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?
Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."
Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.
Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?
А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.
Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.
Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.
Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...
Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...
А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..
Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."
Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...
- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...
Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...
Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!
С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!
- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!
Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.
- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!
Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.
А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...
Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?
- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не
I
A blizzard roars like a gray-haired giant
The second day without calming down,
Howls like five hundred airplane turbines
And there is no end to her, damned!
Dancing with a huge white bonfire
It muffles engines and extinguishes headlights.
In a jammed snow airfield,
Office buildings and hangars.
There is dim light in the smoky room
The second day the radio operator does not sleep.
He catches, he listens to banging and whistling,
Everyone is waiting intensely: alive or not?
The radio operator nods: - So far, yes,
But the pain does not allow him to straighten.
And he still jokes: "Like, that's the trouble
My left plane is nowhere!
Most likely a collarbone fracture ... "
Somewhere a blizzard, no fire, no star
Over the scene of an airplane accident.
Snow alone sweeps debris
Yes freezing pilot.
Searching for tractors day and night
Yes, just for nothing. It's a shame to tears.
Is it to be found here, is it to help -
Hands half a meter from the headlights are not visible?
And he understands, but he does not wait,
Lying in a hollow that will become a coffin.
The tractor, even if it comes,
That all the same in two steps will pass
And will not notice him under the snowdrift.
Now any operation is in vain.
Nevertheless, life is still audible.
After all, his walkie-talkie is audible
Somehow miraculously, but saved.
To get up, but the pain burns the side,
Warm blood is full of boots
As it cools, it freezes into ice
Snow is stuffing in the nose and mouth.
What is broken? It’s impossible to understand.
But just do not move, do not step!
That's over, you see, your way!
And somewhere, son, wife, friends ...
Somewhere a room, light, heat ...
Do not talk about it! It's getting dark in my eyes ...
Probably a meter swept with snow.
The body becomes sleepy numb ...
And in the headset the words sound:
- Hello! Do you hear Hold on buddy -
Stupidly dizzy ...
- Hello! Take courage! They’ll find you! ..
Take courage? Is he a kid or a coward ?!
What kind of alterations there were terrible.
- Thank you ... I understand ... while I hold on! -
And adds to himself: "I'm afraid
That everything will seem too late ... "
Absolutely cast-iron head.
They run out of batteries.
They will last another hour or two.
Like logs of a hand ... the back is numb ...
“Hello!” It seems to be the general.
Hold on, dear, they will find you, dig out ...-
Strange: words ring like a crystal,
They beat, knock, like metal in armor,
And the cooled one almost never flies into the brain ...
To become suddenly the happiest on earth
How little is probably necessary:
Freezing completely, to be warm,
Where is the good word and tea on the table
A breath of alcohol and a puff of smoke ...
Again, silence rustles in the headset.
Then through the blizzard howl:
- Hello! Your wife is in the wheelhouse!
You will hear her now. Attention!
With a minute the buzz of a tight wave,
Some rustles, cod, squeaks,
And suddenly the distant voice of his wife,
Familiar to pain, terribly close!
- I do not know what to do and what to say.
Honey, you yourself know very well
What if you even freeze completely
We must withstand, withstand!
Good, bright, dear!
Well, how to explain to her in the end
That he doesn’t die here on purpose,
That the pain even lets you breathe weakly
And the truth must be faced.
- Listen! Forecasters answered:
Buran will end in a day.
Can you hold out? Yes?
- Unfortunately no...
- How not? You're not out of your mind!
Alas, all the words are muffled.
Denouement, here it is - no matter how hard.
Only one more head lives
And the body is a cooled piece of wood.
And the voice shouts: - Do you hear, do you hear ?!
Hold on! Five hours later, dawn.
After all, you still live! Are you breathing ?!
Well, is there any chance?
- Unfortunately no...
Not a sound. Silence. Probably crying.
How hard it is to send the last hello!
And suddenly: - If so, I must say! -
The voice is harsh, you can’t recognize.
It’s strange. What does that mean?
“Believe me, I’m bitter to tell you.”
Yesterday I would have hidden from fear.
But since you said you won’t live,
It’s better not to Смотрите также: | |
