In the merry month of June, when first from home I started,
And left the girls alone, sad and broken-hearted.
Shook hands with father dear, kissed my darling mother,
Drank a pint of beer, my tears and grief to smother;
Then off to reap the corn, and leave where I was born.
I cut a stout black-thorn to banish ghost or goblin ;
With a pair of bran new brogues, I rattled o’er the bogs —
Sure I frightened all the dogs on the rocky road to Dublin.
(припев)
For it is the rocky road, here’s the road to Dublin;
Here’s the rocky road, now fire away to Dublin !
The steam-coach was at hand, the driver said he’d cheap ones.
But sure the luggage van was too much for my ha’pence.
For England I was bound, it would never do to balk it.
For every step of the road, bedad I says I, I’ll walk it.
I did not sigh or moan until I saw Athlone.
A pain in my shin bone, it set my heart a-bubbling;
And fearing the big cannon, looking o’er the Shannon,
I very quickly ran on the rocky road to Dublin.
In Mullingar, that night, I rested limbs so weary.
Started by daylight, with spirits light and airy;
Took a drop of the pure, to keep my spirits from sinking,
That’s always an Irishman’s cure, whenever he’s troubled with thinking.
To see the lassies smile, laughing all the while
At my comical style, set my heart a-bubbling.
They axed if I was hired, the wages I required.
Until I was almost tired of the rocky road to Dublin.
In Dublin next arrived, I thought it was a pity
To be so soon deprived of a view of that fine city;
'Twas then I took a stroll, all among the quality,
My bundle then was stole in a neat locality,
Something crossed my mind, thinks I, I’ll look behind.
No bundle could I find upon my stick a-wobbling.
Inquiring for the rogue, they said my Connaught brogue.
It wasn’t much in vogue on the rocky road to Dublin.
A coachman raised his hand as if myself was wanting,
I went up to a stand, full of cars for jaunting;
«Step up, my boy!» says he; "Ah, ah I that I will with -pleasure, "
«And to the strawberry beds, I’ll drive you at your leisure.»
«A strawberry bed?» says I, «faith, that would be too high!»
«On one of straw I’ll lie, and the berries won’t be troubling;»
He drove me out as far, upon an outside car.
Faith! such jolting never wor on the rocky road to Dublin.
I soon got out of that, my spirits never failing,
I landed on the quay, just as the ship was sailing.
The captain at me roared, swore that no room had he.
But when I leaped on board, they a cabin found for Paddy.
Down among the pigs I played such rummy rigs,
Danced some hearty jigs, with water round me bubbling.
But when off Holyhead, I wished that I was dead,
Or safely put in bed, on the rocky road to Dublin.
The boys in Liverpool, when on the dock I landed.
Called myself a fool, I could no longer stand it;
My blood began to boil, my temper I was losing.
And poor old Erin’s Isle, they all began abusing.
"Hurrah! my boys, " says I, my shillelagh I let fly.
Some Galway boys were by, they saw I was a hobble in;
Then with a loud «hurrah !» they joined me in the fray.
Faugh-a-ballagh! clear the way for the rocky road to Dublin. В веселом июне месяце, когда первый из дома я начал,
И оставил девушек в покое, грустным и разбитым сердцем.
Поздоровался с отцом дорогой, поцеловал мою ненаглядную мать,
Выпил пинту пива, мои слезы и горе задушить;
Тогда прочь, чтобы пожинать хлеб и оставить, где я родился.
Я разрезал крепкую черную колючка, чтобы изгнать призрак или гоблина;
С парой отруби новых башмаки, я с грохотом o'er болотам -
Конечно, я напугал всех собак на каменистой дороге в Дублин.
(Припев)
Ибо это каменистой дороге, вот дорога в Дублин;
Вот каменистой дороге, теперь жарь в Дублин!
Пар-тренер был под рукой, водитель сказал, что он дешевые.
Но уверен, что багаж ван был слишком много для моего ha'pence.
Для Англии я был связан, он никогда не будет упираться его.
На каждом шагу дороги, Бедадов я говорю, я буду идти по нему.
Я не вздыхать или стонать, пока я не увидел Атлон.
Боль в моей кости голени, он установил мое сердце-пузырящуюся;
И опасаясь большой пушки, глядя o'er Шеннона,
Я очень быстро побежал по каменистой дороге в Дублин.
В Маллингар, в ту ночь, я отдыхал конечности так уставших.
Начало работы в дневное время, с духами легким и воздушным;
Принимал каплю чистой, чтобы держать мое настроение от потопления,
Это всегда вылечить ирландца, всякий раз, когда он беспокоили думать.
Чтобы увидеть lassies улыбка, смех все время
На мой стиль смешными, установить мое сердце-барботирования.
Они уволено, если бы я был принят на работу, зарплата у меня требуется.
Пока я не был почти устал от каменистой дороге в Дублин.
В Дублине следующий приехал, я думал, что это было жалко
Для того, чтобы быть так скоро лишен зрения этого прекрасного города;
'Twas тогда я прошелся, все среди качества,
Мой пакет затем был украла в аккуратном местности,
Что-то приходила мне в голову, думает, что я, я буду смотреть сзади.
Ни один пучок я не мог найти на мою палку-раскачивающегося.
Inquiring для изгоев, они сказали, что мой Connaught ирландский акцент.
Это было не так много в моде на каменистой дороге в Дублин.
Кучер поднял руку, как если бы сам был желая,
Я подошел к стойке, полный автомобилей для jaunting;
«Шаг вверх, мой мальчик!», Говорит он; "Ах, ах я, что я буду с -pleasure"
«А клубники кровати, я отвезу вас в свободное время.»
«Клубничный кровать?» Говорит, что я, «вера, которая была бы слишком высока!»
«На одной из соломы я буду лежать, и ягоды не будут наводить страх»
Он водил меня так далеко, на внешней машине.
Вера! такие толчки никогда не приста на каменистой дороге в Дублин.
Вскоре я вышел из этого, мое настроение никогда не удается,
Я приземлился на набережной, так же, как корабль плывет.
Капитан у меня ревел, поклялся, что ни одна комната не было он.
Но когда я прыгнул на борт, они нашли кабину для Пэдди.
Там среди свиней я играл такие Рамми буровые установки,
Танцевали некоторые сытные кондукторы, с водой вокруг меня пузырится.
Но когда от Холихед, я хотела, чтобы я был мертв,
Или смело ставить в постели, на каменистой дороге в Дублин.
Мальчики в Ливерпуле, когда на скамье подсудимых я приземлился.
Вызывается себя дураком, я уже не мог выдержать;
Моя кровь закипела, мой нрав я проигрывала.
А бедный старый Эрин Остров, все они начали злоупотреблять.
"Ура! Мои мальчики," говорит, что я, моя дубинка я позволил летать.
Некоторые мальчики Голуэй были мимо, увидели, что я был ковылять в;
Тогда с громким «ура!» Они присоединились ко мне в драке.
Фу-а-ballagh! очистить путь для каменистой дороге в Дублин. Смотрите также: | |
