Снег в ноябре, суровый снег
Нас приласкал, гражданкой проспиртованных.
И мы пошли по рыхлой полосе.
Забрали нас долгами арестованных.
Смеясь навзрыд, навзрыд кричали девочки,
И обещали ждать: "А Вы служите, мальчики".
И мы хотели грызть, и мы хотели рвать, чтоб только жили Вы,
И чтоб трудились Ваши пальчики над письмами, над письмами.
Ломали нас, как спички на морозе.
Но проростали вновь, кто не умел ломаться.
Метали нас, роняли как подкоженных,
Чтоб только научились мы в атаке подниматься.
И крик "Ура!" врывался в наши души,
Кровавый снег служил святой иконою.
Мы били в барабаны, по рожам и по нервам,
И ротной песней шли мы зачарованные.
Нас не страшит дисбат, нет, не его боялись мы.
Боялись не вернуться к "дембелю" домой.
Друга не дождется мать, друзья порастеряются.
И кто-то спать заляжется с девчонкой дорогой.
А письма шли, и по началу нежные,
Но каждому в последствии пришлось читать:
"Прости морпех, ошибка вышла глупая.
Я не тебя люблю, и некого мне ждать".
И мы плевались Ольками и Ленами,
И жгли чинариками губы, обозленные.
И по отбою жилами и венами
Терзали душу телу напряженному.
Мы шли вперед, и мы везде по-разному
Несли свой крест по приказу меченых.
Мы шли вперед, несмело оборачиваясь,
Чтоб видеть всех убитых и калеченных.
Мы шли в Чечню, и возвращались мертвыми,
А после нас судили пересудами.
Висели на тросах, на разных кабелях.
И засыпали в ночь с боеголовками.
Мы утопали на подлодках атомных.
И все кончалось мылом и веревкою.
Там, где стоит родимый дом,
У окошка мать думает о том,
Как редко пишет сын.
Сын глотает никотин,
Все думает о том,
Как плохо мы живем. Как плохо мы живем!
От части вертолет, и завтра марш-бросок.
И через час отбой, и фильмы в выходной.
И тритий сапоги, и каждый день тиски.
И тянутся часы по распорядку дня.
Отвоевали мы два лета, две зимы.
Нас встретят девушки, бульвары и сады.
Прощай казарма, автомат и сапоги.
Отвоевали свое, отвоевали свое. Snow in November, severe snow
We caressed, citizen prospirtovannyh.
And we went on a loose band.
They took us long arrested.
Laughing violently, violently screaming girls
And promised to wait: & quot; Do you serve, boys & quot ;.
And we would like to gnaw, and we wanted to vomit, so that only you lived,
And that worked your fingers over the letters of the letters.
Broke us like matches in the cold.
But prorostali again, who could not break.
Meta us dropped as podkozhennyh,
So we just learned to climb in the attack.
And cry & quot; Cheers! & Quot; broke into our souls,
Bloody Snow served as a holy icon.
We beat drums on rozham and the nerves,
And company song we were spellbound.
We are not afraid of the disciplinary battalion, no, we are not afraid of him.
Not afraid to go back to the & quot; Dembele & quot; home.
Others do not wait for his mother, friends porasteryayutsya.
And someone lie down to sleep with a girl way.
A letter went, and at first gentle,
But everyone had to read later:
& Quot; I'm sorry Marine, got a stupid mistake.
I do not love you, and I have to wait a certain & quot ;.
And we spat nly and fiefs,
And burned chinarikami lips angry.
And otboyu veins and veins
Tormented soul body tension.
We went ahead and we all differently
Carried his cross on the orders of labeled.
We walked forward, shyly turning around,
To see all the dead and mutilation.
We went to Chechnya, and raise the dead,
And then we tried gossip.
Hanging on the ropes, different cables.
And fell asleep on the night of warheads.
We were buried on submarines nuclear.
And ended up with soap and rope.
Where should my dear home,
In the window's mother thinks about
How rarely writes son.
Son swallows nicotine,
All thinking about
How bad we live. How bad we live in!
From the helicopter, and the march tomorrow.
And after an hour retreat, and movies on weekends.
And tritium boots, and every day a vise.
And stretch for hours daily routine.
We won two summers, two winters.
We met a girl, boulevards and gardens.
Farewell barracks, rifle and boots.
Won the, won his. Смотрите также: | |
