Пробивается сквозь крышу ранний свет, и я всё слышу
Как хозяйка пилит дочку, да во двор в одной сорочке вышла
Вдруг увидит гость столичный, как она одета неприлично
Дочь молчит, зевает сладко и на сеновал глядит украдкой.
Я лежу на сеновале, я и есть столичный малый
Я рекламой перепачкан, я напичкан колой и жвачкой
И ко мне сегодня ночью тихо пробралась хозяйки дочка
И была она намного лучше без своей ночной сорочки.
Ржавые петли громко завыли в ночи,
Когда двери в моём сердце распахнула она.
Светлые эльфы слетелись, обнажая мечи,
Чтоб изгнать живущего в нём колдуна.
Космоса кофе рты обжигая всю ночь
Мы с нею пили, звёзды слаще были, чем карамель.
Между войной и любовью болтавшийся мир,
Оттолкнувшись от Марса, к Венере летел.
Солнце мёдом мажет стены, улыбаюсь как блаженный
Если бы не это лето, я бы скис в утробе интернета.
И болел бы от укусов бешеной собаки поп-искусства
И читал одни газеты, навсегда прощаясь с интеллектом
Я бы тихо жил в том мире, где всегда белили кир
Где клянут судьбу глухие, что молчат все рыбки золотые
Где прекрасные Джоконды обладают хваткой анаконды,
Где легко без предрассудков сердце заменяется желудком.
Ржавые петли громко завыли в ночи,
Когда двери в моём сердце распахнула она.
Светлые эльфы слетелись, обнажая мечи,
Чтоб изгнать живущего в нём колдуна.
Космоса кофе рты обжигая всю ночь
Мы с нею пили, звёзды слаще были, чем карамель.
Между войной и любовью болтавшийся мир,
Оттолкнувшись от Марса, к Венере летел.
