С детских лет у меня потребность: если что-нибудь упало, я должен обязательно поднять, что бы ни упало, а если не подниму, то непременно случится беда, не обязательно со мной, но с кем-то, кого я люблю и чье имя начинается с той же буквы, что и название упавшего предмета. И хуже всего, что нет силы, способной удержать меня, если у меня что-то упало на пол, и бесполезно поднимать что-нибудь другое — не считается, несчастье случится. Сколько раз из-за этого меня принимали за сумасшедшего, да я и вправду становлюсь как сумасшедший, как ненормальный бросаюсь за выпавшей из рук бумажкой, или карандашом, или — как тогда — за куском сахара в ресторане на улице Скриба, в роскошном ресторане, битком набитом деловыми людьми, шлюхами в чернобурках и образцовыми супружескими парами. Мы были там с Рональдом и Этьеном, у меня из рук выскочил кусочек сахара и покатился под стол, довольно далеко от нас находившийся. Первым делом я обратил внимание на то, как он катился, потому что кусок сахара обычно просто падает на пол и никуда не катится в силу своей прямоугольной формы. Этот же покатился, как шарик нафталина, отчего страхи мои усилились, и мне даже подумалось, что у меня его из рук вырвали. Рональд, который знает меня, посмотрел туда, куда должен был, судя по всему, закатиться сахар, и расхохотался. Это напугало меня еще больше, к страху примешалась ярость. Подошел официант, полагая, что я уронил нечто ценное, паркеровскую ручку, к примеру, или вставную челюсть, но он мне только мешал, и я, не говоря ни слова, метнулся на пол разыскивать кусочек сахара под подошвами у людей, которые сгорали от любопытства (и с полным на то основанием), думая, что речь идет о чем-то крайне важном. За столом сидела огромная рыжая бабища, другая, не такая толстая, но здоровая шлюха и двое управляющих или что-то в этом роде. Перво-наперво я понял, что сахара нигде нет, хотя своими глазами видел, что он покатился под стол, к самым туфлям, которые суетились под столом, точно куры. На мою беду, пол был застлан ковром, и, хотя ковер был изрядно потерт, сахар мог забиться в ворс так, что его не найти. Официант опустился на пол по другую сторону стола, и мы оба на четвереньках ползали между туфель-куриц, а их владелицы кудахтали над столом как безумные. Официант по-прежнему был уверен, что речь идет о паркеровской ручке или о какой-нибудь драгоценности, и, когда мы оба совсем забились под стол, в полутьму, располагавшую к полному взаимному доверию, и он спросил меня, а я ему ответил все, как есть, он скроил такую рожу, что впору было побрызгать его лаком-закрепителем, но мне было не до смеху, страх кольцом сжал желудок и под конец привел меня в полное отчаяние (официант в ярости вылез из-под стола), а я начал хватать женщин за туфли и шарить в выемке под каблуком — не прячется ли сахар там, а курицы кудахтали, и петухи-управляющие клевали мне хребет, я слышал, как хохочут Рональд с Этьеном, но не мог остановиться и ползал от стола к столу, пока не нашел сахар, притаившийся у стула, за ножкой в стиле Второй империи. Все вокруг были взбешены, и сам я злился, сжимая в ладони сахар и чувствуя, как он перемешивается с потом и как мерзко тает, как липко мне мстит, и вот такие штучки со мной — что ни день. Since childhood, I have a need, if anything fell, I should be sure to pick up whatever fell, and if you do not raise, then surely will be a trouble, not necessarily to me but to someone who I love and whose name It begins with the same letter as the falling object name. And worst of all, there is no force that can stop me if I have something fell on the floor, and it is useless to raise something else - it is considered bad luck to happen. How many times because of this I took for a madman, but I have really become as crazy as crazy rush of the fallen from the hands of a piece of paper or pencil, or - as it was then - for a piece of sugar in a restaurant on the street Scribe, in a luxury restaurant, packed stuffed with business people, whores in fox and exemplary married couples. We were there and Ronald Etienne, I jumped out of the hands of a piece of sugar, and rolled under the table, quite far away from us. The first thing I noticed as he rolled, because a piece of sugar usually just falls on the floor and do not roll because of its rectangular shape. This is rolled like a ball of naphthalene, which made my fears intensified, and I even thought that I pulled it out of hand. Ronald, who knows me, looked where was supposed to, apparently, Sunset sugar, and laughed. It scared me even more to fear mingled with rage. The waiter came up, thinking that I had dropped something of value, the Parker pen, for example, or false teeth, but I'm only in the way, and I'm not saying a word, rushed to the floor to look for a piece of sugar under the soles of people who burned with curiosity (and with good reason), thinking that we are talking about something very important. At the table sat a huge red babischa, the other, not so fat, but healthy slut and two managers or something like that. First of all, I realized that sugar is nowhere, but with his own eyes, he rolled under the table, to the very shoes, which were busy under the table, like chickens. For my trouble, the floor was carpeted carpet, and although the carpet was badly worn, sugar could hide in a pile so that it can not find. The waiter dropped to the floor on the other side of the table, and we both crawled on all fours between the shoe-hens, and their owner cackled over the table like mad. The waiter was still confident that we are talking about the Parker pen or any valuables, and when we were both quite huddled under the table, in the twilight, located in full mutual trust, and he asked me and I told him everything as it is, he tailored a face that was fit to sprinkle it with lacquer-fixer, but I was not laughing, fear ring clenched stomach and finally brought me to despair (the waiter in a rage got out from under the table), and I started grabbing women for shoes and a fumble in the recess under the heel - if sugar is hiding there, and chicken clucked and the cocks and control pecked me the ridge, I heard laughing Ronald Etienne, but he could not stop and crept from table to table until found no sugar, lurking in the chair, the leg in the style of the second Empire. All around were furious, and he was angry, I clutched in the palm sugar and feeling like it is mixed with the sweat and how disgusting melts like sticky avenges me, and that such things with me - that every day. | |
