Из тяжёлых туч снег идёт седой.
Ты безжалостно оглушен зимой.
Выжат тишиною, укутан сном…
С Рождеством тебя, древний город мой…
На набережной Нового моста
Холодный ветер выжимает слёзы.
Сегодня ночь кануна Рождества,
По-новому четвёртое нивоза.
В моих карманах затерялась медь,
Там в жизни не бывало золотого.
Заметил блеск. Нагнулся посмотреть.
Из снега вынул ржавую подкову.
Кольнула сердце острая игла.
Я замер, будто громом поражённый.
Та лошадь, что сегодня здесь прошла.
Везла на казнь в повозке осужденных.
Как из дому уходят налегке,
Не думая о будущей разлуке?
Как угли в неостывшем очаге,
Подкова жгла моё лицо и руки.
Из головы вмиг выветрился хмель,
Я молча опустился на колено.
И бережно подняв, как колыбель,
Поднёс её к губам и… бросил в Сену.
It is snowing gray From heavy clouds.
You ruthlessly stunned winter.
Squeezed silence, wrapped up dream ...
Merry Christmas you, my ancient city ...
On the waterfront New Bridge
Cold wind squeezes tears.
Today, Christmas Eve night,
Anew fourth nivoza.
In my pockets I lost copper,
There never was a golden life.
Noticed shine. He bent down to look.
From snow took out a rusty horseshoe.
Pricked heart sharp needle.
I froze, as if stricken by thunder.
That horse that was held today here.
He carried on a penalty sentenced wagon.
How to go out of the house light,
Not thinking about the future separation?
As coals are still hot from previous to the outbreak,
Horseshoe burned my face and hands.
From head suddenly weathered hops,
I silently knelt.
And gently lifting, as a cradle,
I brought it to his lips ... and threw it into the Seine.
