1
Когда в первый раз пошел я к людям, совершил я глупость отшельника, великую глупость: я явился на базарную площадь.
И когда я говорил ко всем, я ни к кому не говорил. Но к вечеру канатные плясуны были моими товарищами и трупы; и я сам стал почти что трупом.
Но с новым утром пришла ко мне и новая истина — тогда научился я говорить: "Что мне до базара и толпы, до шума толпы и длинных ушей ее!"
Вы, высшие люди, этому научитесь у меня: на базаре не верит никто в высших людей. И если хотите вы там говорить, ну что ж! Но толпа моргает: "Мы все равны".
"Вы, высшие люди, — так моргает толпа, — не существует высших людей, мы все равны, человек есть человек, перед Богом — мы все равны!"
Перед Богом! — Но теперь умер этот Бог. Но перед толпою мы не хотим быть равны. Вы, высшие люди, уходите с базара!
2
Перед Богом! — Но теперь умер этот Бог! Вы, высшие люди, этот Бог был вашей величайшей опасностью.
С тех пор как лежит он в могиле, вы впервые воскресли. Только теперь наступает великий полдень, только теперь высший человек становится — господином!
Поняли ли вы это слово, о братья мои? Вы испугались: встревожилось сердце ваше? Не зияет ли здесь бездна для вас? Не лает ли здесь адский пес на вас?
Ну что ж! вперед! высшие люди! Только теперь гора человеческого будущего мечется в родовых муках. Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
3
Самые заботливые вопрошают: "Как сохраниться человеку?" Заратустра же спрашивает, единственный и первый: "Как превзойти человека?"
К сверхчеловеку лежит сердце мое, он для меня первое и единственное, — а не человек: не ближний, не самый бедный, не самый страждущий, не самый лучший.
О братья мои, если что я могу любить в человеке, так это только то, что он есть переход и гибель. И даже в вас есть многое, что пробуждает во мне любовь и надежду.
Ваша ненависть, о высшие люди, пробуждает во мне надежду. Ибо великие ненавистники суть великие почитатели.
Ваше отчаяние достойно великого уважения. Ибо вы не научились подчиняться, вы не научились маленькому благоразумию.
Ибо теперь маленькие люди стали господами: они все проповедуют покорность, скромность, благоразумие, старание, осторожность и нескончаемое "и так далее" маленьких добродетелей.
Все женское, все рабское, и особенно вся чернь: это хочет теперь стать господином всей человеческой судьбы — о отвращение! отвращение! отвращение!
Они неустанно спрашивают: "как лучше, дольше и приятнее сохраниться человеку?" И потому — они господа сегодняшнего дня.
Этих господ сегодняшнего дня превзойдите мне, о братья мои, — этих маленьких людей: они величайшая опасность для сверхчеловека!
Превзойдите мне, о высшие люди, маленькие добродетели, маленькое благоразумие, боязливую осторожность, кишенье муравьев, жалкое довольство, "счастье большинства"! —
И лучше уж отчаивайтесь, но не сдавайтесь. И поистине, я люблю вас за то, что вы сегодня не умеете жить, о высшие люди! Ибо так вы живете — лучше всего!
4
Есть ли в вас мужество, о братья мои? Есть ли сердце в вас? Не мужество перед свидетелями, а мужество отшельника и орла, на которое уже не смотрит даже Бог?
У холодных душ, у мулов, у слепых и у пьяных нет того, что называю я мужеством. Лишь у того есть мужество, кто знает страх, но побеждает его, кто видит бездну, но с гордостью смотрит в нее.
Кто смотрит в бездну, но глазами орла, кто хватает бездну когтями орла — лишь в том есть мужество. 1
When I went to people for the first time, I did the stupidity of a hermit, the great stupidity: I came to the market square.
And when I spoke to everyone, I did not speak to anyone. But by evening the rope dancers were my companions and corpses; and I myself almost became a corpse.
But with a new morning, a new truth came to me - then I learned to say: "As for the bazaar and the crowd, to the noise of the crowd and its long ears!"
You, the higher people, will learn this from me: in the market no one believes in higher people. And if you want to talk there, well then! But the crowd blinks: "We are all equal."
“You, higher people,” the crowd blinks, “there are no higher people, we are all equal, man is man, before God, we are all equal!”
Before God! “But now this God is dead.” But before the crowd we do not want to be equal. You, the highest people, leave the market!
2
Before God! - But now this God is dead! You, the highest people, this God was your greatest danger.
Since he lies in the grave, you first resurrected. Only now is the great noon, only now is the supreme man becoming - master!
Do you understand this word, my brothers? You were afraid: was your heart alarmed? Is the abyss here gaping for you? Is the hellish dog barking at you here?
Well! forward! higher people! Only now the mountain of the human future is rushing about in childbirth. God is dead: now we want the superman to live.
3
The most caring people ask: "How can a person survive?" Zarathustra asks, the one and only: "How to surpass a person?"
My heart lies with the superman, it is the first and only thing for me - and not the person: not the neighbor, not the poorest, not the most suffering, not the best.
O my brothers, if what I can love in a person, it is only that he is a transition and death. And even in you there is much that awakens in me love and hope.
Your hatred, o higher people, awakens hope in me. For great haters are great worshipers.
Your despair is worthy of great respect. For you did not learn to obey, you did not learn a little prudence.
For now, small people have become masters: they all preach humility, modesty, prudence, diligence, caution, and the endless "and so on" of small virtues.
Everything feminine, everything slavish, and especially all the mob: it now wants to become the master of all human destiny - oh disgust! disgust! disgust!
They relentlessly ask: "What is the best, longest and most pleasant way for a person to survive?" And therefore - they are the gentlemen of today.
These gentlemen of today surpass me, my brothers, these little people: they are the greatest danger to the superman!
Exceed me, O higher people, little virtues, little prudence, fearful caution, ants crawling, miserable contentment, "majority happiness"! -
And it’s better to despair, but don’t give up. And truly, I love you because you don’t know how to live today, O higher people! For the way you live is the best!
4
Is there courage in you, my brothers? Is there a heart in you? Not the courage before the witnesses, but the courage of a hermit and an eagle, which even God no longer looks at?
Cold souls, mules, blind and drunken people do not have what I call courage. Only one has courage who knows fear, but conquers it, who sees the abyss, but looks into it with pride.
Who looks into the abyss, but through the eyes of an eagle, who grabs the abyss with the claws of an eagle - only that is courage. Смотрите также: | |
