Это чертов конец. Я не умею прощаться, а ты - уходи, если сил ни на что уже нет, по лестнице в небо, по автостраде в самое сердце ада, только, прошу, не умирай, только - живи, ладно?.. Я не могу уснуть, ты забываешь дышать, мы как не прорисованные персонажи мультфильмов; забываем названия фильмов, номера телефонов, марки дрянных сигарет... Я собираю воспоминанья в пакет, ты - не забудь ключи, зарядить автомат и свой водяной пистолет, а мне надо спешить, мой дирижабль улетает где-то в обед. Курим марихуану, и это ничуть не странно: то, что мы растворяемся в чужом рок-н-ролле, даже если вокруг свой перманентный джаз, и то, что я не-чужой, а ты - не-моя, хотя постель на двоих одна, ты гладишь мои рубашки и щеки в щетине, а я называю тебя своей неканонной богиней.
Чертов конец, а я не умею плакать. Это как в детстве - падать, ты хочешь реветь, но не будешь, даже если колени - в кровь, ты ведь слишком большой и слишком мужик для того, чтобы выразить боль. Так и сейчас: ногти - в ладони, на губы - улыбку, а внутри всё пылает от пыток. Я бы мог написать суперхит уходящего года о том, как два безнадежных моральных урода пытаются строить на их же костях город грехов из чужих перевернутых фраз, чужих перевернутых снов, чужих перевернутых жизней, но поэт из меня как из принца Уильяма - нищий, как из розы сорняк или как из логики - ты.
Кажется, мы пали жертвами модной и ныне "американской мечты"?..
Чертов конец, пора закруглять писанину. Личная Хиросима так и не стала Городом Ангелов, холмом Голливуда или сказочной Пасаденой, но мы всегда были в теме, мы не надеялись на Суперменов, на Хоукаев, Зеленые Стрелы и прочую шушваль в масках, мы отреклись от сказок еще сидя в утробах, не успев ни закашляться кислородом, ни убежать от смерти в Суицидных Трущобах; а так - c'est la vie, как говорят французы. Мы не будем встречаться во снах и случайно на улице, улыбаясь со скрипом и не смея смотреть в глаза, лучше снова на "вы" и вообще забыть имена, телефоны, названья мотелей, облиться вином и сказаться смертельно похмельным.
Ну вот, я снова не в дружбе с рифмой.
Чертов конец, май дарлинг, жди письмо голубиной почтой.
Дождешься - порви.
В клочья. This is the fucking end. I do not know how to say goodbye, and you - leave, if you have no strength for anything, take the stairs to heaven, along the highway to the very heart of hell, only, please, don't die, just live, okay? .. I can't sleep, you forget to breathe, we are like non-drawn cartoon characters; we forget the names of films, phone numbers, brands of shoddy cigarettes ... I collect memories in a package, you - do not forget the keys, load the machine gun and your water pistol, but I have to hurry, my airship flies away somewhere at lunchtime. We smoke marijuana, and this is not at all strange: the fact that we dissolve in someone else's rock and roll, even if there is our own permanent jazz around, and that I am not a stranger, and you are not mine, although there is only one bed for two , you iron my shirts and stubbled cheeks, and I call you my non-canon goddess.
Bloody end, and I can't cry. It’s like falling down in childhood, you want to cry, but you won’t, even if your knees are bleeding, you’re too big and too much a man to express pain. So it is now: nails are in the palm of your hand, a smile is on the lips, and everything inside is burning from torture. I could write a superhit of the outgoing year about how two hopeless moral monsters are trying to build on their own bones a city of sins from other people's inverted phrases, other people's inverted dreams, other people's upside down lives, but a poet from me like from Prince William is a beggar like from a rose weed, or as from logic - you.
It seems that we have fallen victim to the fashionable and now "American Dream"? ..
Bloody end, time to round off the writing. Personal Hiroshima did not become the City of Angels, Hollywood Hill or fabulous Pasadena, but we were always in the subject, we did not hope for Supermen, Hawkeys, Green Arrows and other masked shushwal, we renounced fairy tales while sitting in the womb, not having time neither cough up oxygen nor escape death in the Suicide Slums; and so - c'est la vie, as the French say. We will not meet in dreams and accidentally on the street, grinning with a creak and not daring to look into the eyes, it is better to return to "you" and generally forget the names, phone numbers, names of motels, pour ourselves over with wine and be fatally hungover.
Well, again, I'm not in friendship with rhyme.
Bloody end, may darling, wait for the pigeon mail.
If you wait, tear it up.
Apart. | |
