Дорогой мой, родной человек. Я писала тебе, и пишу раз двадцатый.Доведя до служения своего гения, я возношу к пеплу всё: и разум и сердце придаю тлению.До забвения.Дождавшись того самого вдохновения, и прозрения.Для своего очищения.И твоего прощения…хочу сказать.В нашем городе от тебя до меня минут пятьдесят от силы.То ли метро, а то ли машиной я до исступления пытаюсь забыть.Я просила Бога ослепить меня истиной, чтобы солнце выжгло твоё имя.Оно и случилось.Но на губах повисла искренность. Столько произошло немыслимого.Так хочется тебе рассказать.Не лгать.И перестать быть воинственной.Я за год сменила две-три прически. Жила в другой стране.Моя кошка перенесла операцию.Чуть, кстати не умерла.Как и я.Я была тобою исправлена.А после тебя-заново создана. Мною мир весь был в клеточке каждой осознанным. Без всякого озорства,я побывала в плену у ангела, и у палача.Меня настигала почти слепота.А потом как-то странно так...Совсем без врача, за собой волоча тебя, без запаха ладана во всеуслышанье, я стала собой. Знаешь, родной.Я ненавидела тебя раза два.Однажды летом, и когда осталась одна.Так сумасбродно разведена.С тобой и со всем своим светом.А с тех пор, я давилась слюнями других. Даже почти вышла замуж.Такой глупый поступок был.Да уж..Была влюблена, точно в такого же как ты.И ростом, июлем, и нельбовью к салатам.Думала судьба.Но куда там..Я, выходит, в этом слаба..Все борьба, да борьба.Не без греха я.Да...Мне очень больно, что твое львиное сердце когда-то билось на щербатом дне.В недовыученных уроках,в оборотневом мираже.Словно дань чернокнижнику -я отпустила.За все заранее простила.Молила.И кстати, я научилась пить молоко.Было и впрямь не легко.Но как же сильно я тебя любила.Что молотком отбила свой каждый нервный рецептор на «только б ты жил».Пусть один,но на все сто или двести процентов.Был счастлив: ежемесячно, и ежестрелочно ловил удачу.И может поэтому я сейчас плачу.(Даже мелочь не спрячу)Хочу, чтобы ты также кого-то любил... Кульминацией моих обертонов стали подруги.Кстати они такие настоящие.Прям как я когда-то мечтала.Без всякого жала.Да и я заметно подорожала.Теперь у меня хобби, увлечения, разные пересечения с космосом:в творчестве, в девичьей плоскости.В серпантине ценностей я почти принцесса без стресса.Наверное сейчас бы ты меня не узнал.И малышом бы не звал.Я выросла на лет семь или десять.Моя биография расходится тиражом.Отныне я знаю-, мой главный звук :"ОМ".Я осветлила свою голову.Твою бы, честно, прострелила!Бывали моменты, хотелось просто пустить тебя под рельсы своего поезда.Чтобы ты погибал также.По совместительству.Без слез и без ран, без драм, без всякого рода истерик.А молча. Сдавая диплом и крутя романы, строя планы. Складывая моря в стаканы понимать, что всё зря.А особенно, продолжать любить тебя.И в капкане жить как нирване.Без всякого антракта знойно проживать этих «нас».В этой чертовой квартире, как в тине.Нет, ты не думай,у нас было много грязной посуды.И так мало ранних семей без детей, что смогли стать сами собой и вдвоем светлей.Наверное, и мы не смогли бы стать исключением.Хотя я правда верила.Теперь я как потрепанная жизнью косолапая львица.И мне уже не остановиться.Я минимум согласна на идеальное счастье.Думаю как и ты.Больше не терпишь суеты, пустоты, мерзлоты.Конечно, чувства не намажешь на шпатель, и не выровнять им наклонности стен.Я без всяких измен все такая же петербургская полуеврейка, поющая как канарейка..Странная вышла у нас с тобой семейка.Я считала ее ведически идеальной. И осталась ведам верна.Правда пить стала больше вина.Но даже в этом своя глубина. Сейчас на дворе весна.Я бы выпила с тобой даже виски, поулыбалась…И как две зодиакальные киски разошлись бы по свои сосиски..Но у меня больше нет к тебе ключей,впрочем как и любых от тебя новостей.Знаешь, я в этих делах не хочу ломать тебе пальцы.Глупо в небо пускать мертвенно алюминиевую птицу, когда не добыть и зарницу.Я нежным голосом нашептываю, что и так все нормально.Вполне оптимально.Даже с легкой нелепостью-банально.Только, как то все вышло у нас с тобой печально.И я даже не успела сказать тебе «прости».А е My dear, my native man. I wrote to you, and I write about the twentieth time. I go to the ministry of my genius, I will give the ashes to the ashes: and the mind and heart give the drain. I was oblivionated. After the inspiration itself, and inspiring. For his cleansing. And your pursuit ... I want to say. In our city from you to me, fifty minutes from you. Does the metro, or either the car I'm trying to forget to be forgotten. I asked God to blind my truth, so that the sun burn out your name. It happened on the lips. So much happened inconelive. I lived in another country. My cat suffered an operation. Then, by the way, did not die. As well, I am to you that I have been fixed. And after you, re-created. I was all all in a cell in each conscious. Without any mischief, I was in captivity of the angel, and at the executioner. And at the executioner, it fell almost blindness. And then it's somehow strangely so ... quite without a doctor, with me soothing, without smelling in Ladan in all, I became myself. You know, relatives. I hated you two times. Konasy in the summer, and when alone was left. So the madmanly divorced. With you with all my light. And since then, I was given by the saliva of others. Even almost married. The stupid act was. Yes, it was in love with it, exactly in the same as you. And height, July, and Nelbovye to Salatov. Duma fate. But where .. I am going out, in this weak. . All the struggle, yes the struggle. Not without sin, I.De ... I really hurt that your lion's heart beat on Shcherbat Dn. In the non-accepted lessons, in a root mirage. Salkually tribute to the Warlock - I let go. Everything is in advance I was forgiven. Molya. And by the way, I learned how to drink milk. It's not easy. It's not easy. But how much I loved you. What the hammer beat off his every nervous receptor on "you just lived". Let alone, but for all one hundred or two hundred Percentage. I am happy: Monthly, and I caught a lucky luck. And maybe therefore I cry. (Even the little thing is not to be hidden) I want you to love someone ... The culmination of my overtons became a girlfriend. But the way they are true. I once dreamed. During any stala. Yes, and I noticeably went up in price. Now I have a hobby, hobbies, different intersections with space: in creativity, in the maiden STI. In the serpentine of values I am almost a princess without stress. Now you wouldn't know me. And I would not call me a baby. I grew up for seven or ten years. My biography diverges the circulation. Relationships I know-, my main sound: "Ohm" I would brighten my head. Thewi would be honest, honestly! I've been to the moments, I wanted to just let you under the rails of my train. For you, you also died. According to the part-time. During tears and without wounds, without drama, without any kind of hysterical. And silently. Passing the diploma and a turn of novels, building plans. Folding the seas in the glasses to understand that everything is in vain. And especially, to continue to love you. And in the Cappon to live as a nirvana. Every intermission is sparklingly to live these "us". In this damn apartment, like in Tine. No, you do not think We had a lot of dirty dishes. And so few early families without children, that they could become themselves to themselves and two of the Svetley. Nothing, and we could not be an exception. I really believed. Now I like a lion's lion's catpuckle. And I am no longer Streaming. I am a minimum agree to perfect happiness. I think that you don't have any fuss, emptiness, marbles. Intellibly, feelings do not smear on the spatula, and do not align the inclination of the wall. I have not to change the same St. Petersburg semi-round Canary .. The familiar came out with us a family with you. I considered it very perfect. And the Vedas remained correct. The right to drink more wine became more. But even in this its depth. Now in the courtyard of spring. I would drank with you even whiskey, I was glad ... and how two zodiac pussies would dissolve on their sausages .. But I don't have any keys to you, however, like any news from you. I know, I'm in these matters I do not want to break your fingers. Glupo in the sky to let a shine aluminum bird, when not to get the salary. I tenderly teept that everything is fine. It is optimal. Well, with a light absurdity-banal. It's like that everything happens with us with us you are sad. And I did not even have time to say "Sorry.". And | |
