Ты значил все в моей судьбе.
Потом пришла война, разруха,
И долго-долго о тебе
Ни слуху не было, ни духу.
И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я твой завет
И как от обморока ожил.
Мне к людям хочется, в толпу,
B их утреннее оживленье.
Я все готов разнесть в щепу
И всех поставить на колени.
И я по лестнице бегу,
Как будто выхожу впервые
На эти улицы в снегу
И вымершие мостовые.
Везде встают, огни, уют,
Пьют чай, торопятся к трамваям.
В теченье нескольких минут
Вид города неузнаваем.
В воротах вьюга вяжет сеть
Из густо падающих хлопьев,
И чтобы вовремя поспеть,
Все мчатся недоев-недопив.
Я чувствую за них за всех,
Как будто побывал в их шкуре,
Я таю сам, как тает снег,
Я сам, как утро, брови хмурю.
Со мною люди без имен,
Деревья, дети, домоседы.
Я ими всеми побежден,
И только в том моя победа.
1918
You meant everything in my life.
Then came the war, devastation,
And for a long time about you
No hearing has not been, nor spirit.
And after many years
Your voice alarmed me again.
All night I read your covenant
And from fainting alive.
I want the people in the crowd,
B of their busiest morning.
I'm ready to smash into chips
And all to put on their knees.
And I ran up the stairs,
As if I leave for the first time
On the street in the snow
And extinct bridge.
Everywhere stand up, lights, comfort,
Drink tea, hurry to the trams.
Within a few minutes
View of the city is unrecognizable.
At the gate blizzard knit network
From thickly falling flakes
And in time to keep pace,
All race under-the hinge.
I feel for them for all
Like been in their shoes,
I melt itself as the snow melts,
I myself, as the morning, frowning.
With me are people without names,
Trees, children, couch potatoes.
I defeated them all,
And only my victory.
1918
