Опять, опять в степном просторном чреве,
В родном краю курганов и ветров,
Вселенский шум родившихся кочевий
И пламя дымное раскинутых костров.
Звенит, как встарь, над Манычем осока,
В степях Хопра свистит седой ковыль,
И поднимает густо и высоко
Горячий ветер над ордою пыль.
Кочует новая, упрямая, слепая,
Шибаясь костяком по степовой груди...
Но голод по следам Тимура и Мамая
Ей кажет точно старые пути.
И дряхлый мир, прижавшись у истока
Пустынных лет, в последний жуткий раз
Увидит в воротах грядущего Востока
Голодный блеск косых и жадных глаз...
Николай Туроверов.