Через пять дней пришел первосвященник Анания со старейшинами и с некоторым ритором Тертуллом, которые жаловались правителю на Павла.
Когда же он был призван, то Тертулл начал обвинять его, говоря:
всегда и везде со всякою благодарностью признаем мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа.
Но, чтобы много не утруждать тебя, прошу тебя выслушать нас кратко, со свойственным тебе снисхождением.
Найдя сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси,
который отважился даже осквернить храм, мы взяли его и хотели судить его по нашему закону.
Но тысяченачальник Лисий, придя, с великим насилием взял его из рук наших и послал к тебе,
повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его.
И Иудеи подтвердили, сказав, что это так.
Павел же, когда правитель дал ему знак говорить, отвечал: зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей, я тем свободнее буду защищать мое дело.
Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения.
И ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение,
и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня.
Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках,
имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают.
Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми.
После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения.
При сем нашли меня, очистившегося в храме не с народом и не с шумом.
Это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня.
Или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял перед синедрионом,
разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами.
Выслушав это, Феликс отсрочил дело их, сказав: рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении.
А Павла приказал сотнику стеречь, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему.
Через несколько дней Феликс, придя с Друзиллою, женою своею, Иудеянкою, призвал Павла, и слушал его о вере во Христа Иисуса.
И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя.
Притом же надеялся он, что Павел даст ему денег, чтобы отпустил его: посему часто призывал его и беседовал с ним.
Но по прошествии двух лет на место Феликса поступил Порций Фест. Желая доставить удовольствие Иудеям, Феликс оставил Павла в узах.
Five days later, the high priest Ananias came with the elders and some rhetorician Tertullus, who complained to the ruler about Paul.
When he was called up, Tertullus began to accuse him, saying:
always and everywhere with all gratitude we acknowledge that we, the Honorable Felix, owe us a great deal of peace, and your care for the improvement of this people.
But, so as not to bother you much, I ask you to listen to us briefly, with your usual indulgence.
Finding this man as a plague of society, the cause of rebellion between the Jews living in the universe, and the representative of the Nazarene heresy,
who dared even desecrate the temple, we took it and wanted to judge it according to our law.
But the captain Lysias, having come, with great violence took him from our hands and sent him to you,
He commanded us, his accusers, to come to you. You can figure it out yourself to learn from him about everything that we accuse him of.
And the Jews confirmed, saying this is so.
Paul, when the ruler gave him a sign to speak, answered: knowing that for many years you have been fairly judging this people, I will defend my case more freely.
You can find out that no more than twelve days after I came to Jerusalem for worship.
And neither in the sanctuary, nor in the synagogues, nor in the city did they find me with anyone arguing or outraging,
and they can’t prove what they accuse me of now.
But I admit to you that, according to the doctrine, which they call heresy, I really serve the God of my fathers, believing everything written in the law and the prophets,
having hope in God that there will be a resurrection of the dead, righteous and unrighteous, which they themselves expect.
Therefore, I myself strive to always have a blameless conscience before God and people.
After many years, I came to give alms to my people and offerings.
At the same time they found me, who was cleansed in the temple, not with people and not with noise.
These were some of the Asiatic Jews who were to stand before you and blame me if they had anything against me.
Or let these very ones say what they found in me when I stood in front of the Sanhedrin,
unless the one word that I spoke loudly, standing between them, what kind of doctrine of the resurrection of the dead I am now judging by you.
After hearing this, Felix postponed their case, saying: I will consider your case when the captain Lysias comes, and I will learn in detail about this teaching.
But Pavel ordered the centurion to guard, but not to restrain him and not to prohibit any of his relatives from serving him or coming to him.
A few days later Felix, having come with Druzilla, his wife, a Jew of Judea, called Paul, and listened to him about faith in Christ Jesus.
And as he spoke of the truth, of abstinence and of a future judgment, Felix was afraid and answered: now go, and when I find the time, I will call you.
Moreover, he hoped that Paul would give him money to let him go: therefore, he often called him and talked with him.
But after two years at the place of Felix entered Portius Fest. Wanting to please the Jews, Felix left Paul in bondage. Смотрите также: | |
