И мы посмотрим словно первый раз на мир сегодня.
Бросив все, ведь среди фраз своих, того, кем грезил быть так и не смог найти.
Хоть за спиной братва кричит:
- Сюда смотри, мы все смогли!
Нас хапал этот город, ритмы заливая, море спиртного.
Перечитали горы книг, и весь перелопатим мир.
За шанс видеть прекрасной жизнь, и вновь, что до упада влепив.
В надежде украсить быт.
И мы давно бы посмотрели, друг, на все иначе.
Но мы видели блоки и пачки только в табачном.
И мы набираем номер мамы лишь по утру, на отходах.
Свернувшись в калачик.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки брада-пана-цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки брада-пана-цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.
Мы тут давно, не та голодная шпана.
Который сытый год сидим у полного стола.
Но выбираясь медленно и верно из говна.
Видимся красными глазами, только серые тона.
Здесь, знаешь бежали не спроста.
С кругов, где вес у человека измеряется в кусках.
Представь себе.
Но мы не любили ни одну из них.
Но заскрипел диван и уже явно не до сна.
Челюсть схватило по утрам, поскольку брат, мы рвались к сердцам.
Как перископы бедолаг.
И да, мы безусловно уважаем медицину.
Но от наших процедур подох*ел бы Гипократ.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки брада-пана-цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки брада-пана-цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда. And we will see as if the first time on the world today.
Throwing everything, because among the phrases of his own, who was dreaming to be so and could not find.
Though behind the screamer shouts:
- Look here, we were all able!
We are Hapal this city, rhythms pouring, alcohol sea.
Re-read the mountains of books, and the whole will break the world.
For the chance to see a wonderful life, and again, that before falling shovel.
Hoping to decorate life.
And we would have looked at each other for a long time, everything else.
But we saw blocks and packs only in tobacco.
And we recruit the mom's number only in the morning, on waste.
Curled to the Kalachik.
We will bring home, only dust on the dots.
We have seen more than once gasoline in canisters, glue in packages.
From the pharmacies of Brad-Pan-cyclomad boxes.
We lived like Bukovsky, but read Castaneda.
We will bring home, only dust on the dots.
We have seen more than once gasoline in canisters, glue in packages.
From the pharmacies of Brad-Pan-cyclomad boxes.
We lived like Bukovsky, but read Castaneda.
We have been here for a long time, not that hungry shpana.
Which fed year is sitting in the full table.
But choosing slowly and right from shit.
Seeing red eyes, only gray tones.
Here, you know fled not.
From circles, where human weight is measured in pieces.
Imagine this.
But we did not love any of them.
But sofa creaked and obviously not until sleep.
The jaw grabbed in the morning, because the brother, we rushed to the hearts.
Like Periscopes Bedolag.
And yes, we will definitely respect medicine.
But from our procedures, a dying * eating hypocrat.
We will bring home, only dust on the dots.
We have seen more than once gasoline in canisters, glue in packages.
From the pharmacies of Brad-Pan-cyclomad boxes.
We lived like Bukovsky, but read Castaneda.
We will bring home, only dust on the dots.
We have seen more than once gasoline in canisters, glue in packages.
From the pharmacies of Brad-Pan-cyclomad boxes.
We lived like Bukovsky, but read Castaneda. Смотрите также: | |
