В маленьком кафе «Хамелеон»,
Где за столиком сидит хамелеон,
Где лампы над столами с абажурами, как в раннем детстве,
Я пережидаю летний дождь,
Ночной и бесконечный летний дождь,
И пока он идёт, никуда мне отсюда не деться.
Та официантка, что светла как день,
Наливает ликёр, а по стенам тень,
Тень полночного города мечется и не умолкает.
Та официантка, что черна как ночь,
Принесла бы кофе, что тёмен как ночь,
Да на кофе, как часто бывает, уже не хватает.
Одинокое время
Между кошкой и волком,
Две тысячи шестой июль от воплощенья Твоего.
И я пью за глупых детей, которым
На собственной свадьбе не достало вина,
И тогда, в своём милосердии,
Ты превратил в вино их дальнейшую жизнь,
Но девочка пока не знает о том
И готова разрыдаться, а мальчик берет
Её за руку, и целует в глаза,
И говорит: «Пойдём, мой хороший!»
Я пью за сестёр Смирновых, которым
Главврач сказал, что надежды нет
И искусственное дыхание все равно
Отключили позавчера.
Они молчат и не знают, что завтра
В их убогую квартиру позвонят чуть свет
И ошалевший врач скажет, что у брата их Лазаря
Выписка завтра с утра.
А прошлой ночью на безлюдном шоссе
Искоренённой грудой дымился металл.
И на чёрный асфальт, на осколки стекла,
Сверху падал дождь, сплошная стена.
Бог протянул за ним руку, а значит,
Он принял её и, наверно, пожал.
А сестра моя твердит, что Господь забирает
Лучших, лишь когда на небе война.
А в маленьком кафе «Хамелеон»
Под непрекращающийся шорох дождя
Опрокинутый город неслышно стекает со стен.
И Свечной переулок заливает вода,
И Колокольную улицу заливает вода,
И улицу Правды заливает вода,
И мальчик с девочкой стоят в подворотне в джинсах, мокрых до колен.
Одинокое время между кошкой и волком,
Тысяча девятьсот семьдесят третье лето
От возвращенья Твоего.
