Пока пою, пока дышу, любви меняю кольца,
Я на груди своей ношу три звонких колокольца.
Они ведут меня вперед и ведают дорожку.
Сработал их под Новый Год знакомый мастер Прошка.
Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу
Я слышу звон. На том стою. А там глядишь - и лягу.
Бог даст - на том и лягу.
К чему клоню? Да так, пустяк. Вошел и вышел случай.
Я был в Сибири. Был в гостях. В одной веселой куче.
Какие люди там живут! Как хорошо мне с ними!
А он... Не помню, как зовут. Я был не с ним. С другими.
А он мне - пей! - и жег вином. - Кури! - и мы курили.
Потом на языке одном о разном говорили.
Потом на языке родном о разном говорили.
И он сказал: - Держу пари - похожи наши лица,
Но все же, что ни говори, я - здесь, а ты - в столице.
Он говорил, трещал по шву: мол, скучно жить в Сибири.
Вот в Ленинград или в Москву...
Он показал бы большинству
И в том и в этом мире.
- А здесь чего? Здесь только пьют.
Мечи для них бисеры. Здесь даже бабы не дают.
Сплошной духовный неуют
И все как кошки, серы.
- Здесь нет седла, один хомут.
Поговорить - да не с кем.
Ты зря приехал. Не поймут.
Не то, что там - на Невском.
- Ну как тут станешь знаменит -
Шептал он сквозь отрыжку.
Да что там у тебя звенит?
- Какая мелочишка?
Пока я все это терпел и не спускал ни слова,
Он взял гитару и запел. Пел за Гребенщикова.
Мне было жаль себя, Сибирь, гитару и Бориса.
Тем более, что на Оби мороз всегда за тридцать.
Потом окончил и сказал, что снег считает пылью.
Я встал и песне подвязал оборванные крылья.
И спел свою, сказав себе: - Держись! - играя кулаками.
А он сосал из меня жизнь глазами-слизняками.
Хвалил он: - Ловко врезал ты по ихней красной дате.
И начал вкручивать болты про то, что я - предатель.
Я сел, белее, чем снега. Я сразу онемел как мел.
Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял.
Что смог дорисовать рога, что смог дорисовать рога
Он на моей иконе.
- Как трудно нам - тебе и мне - шептал он,
Жить в такой стране и при социализме.
Он истину топил в говне.
За клизмой ставил клизму.
Тяжелым запахом дыша,
Меня кусала злая вша.
Чужая тыловая вша.
Стучало в сердце. Звон в ушах.
- Да что там у тебя звенит?
И я сказал: - Душа звенит. Обычная душа.
- Ну ты даешь... Ну ты даешь!
Чем ей звенеть? Ну ты даешь -
Ведь там одна утроба.
С тобой тут сам звенеть начнешь.
И я сказал: - Попробуй!
Ты не стесняйся. Оглянись. Такое наше дело.
Проснись. Да хорошо встряхнись. Да так, чтоб зазвененело.
Зачем живешь? Не сладко жить. И колбаса плохая.
Да разве можно не любить?
Вот эту бабу не любить, когда она такая!
Да разве ж можно не любить?
Да разве ж можно хаять?
Не говорил ему за строй. Ведь сам я - не в строю.
Да строй - не строй. Ты только строй. А не умеешь строить - пой.
А не поешь - тогда не плюй.
Я - не герой. Ты - не слепой.
Возьми страну свою.
Я первый раз сказал о том, мне было нелегко.
Но я ловил открытым ртом родное молоко.
И я припал к ее груди, я рвал зубами кольца.
Была дорожка впереди. Звенели колокольца.
Пока пою, пока дышу, дышу и душу не душу,
В себе я многое глушу. Чего б не смыть плевка?!
Но этого не выношу. И не стираю. И ношу.
И у любви своей прошу хоть каплю молока.
И у любви своей прошу хоть каплю молока. While I sing while I breathe, I love changing ring
I wear on his chest three bells ringing.
They lead me forward and unaware track.
I load them on New Year familiar wizard Proshka.
While I breathe while singing and getting dirty paper
I hear ringing. At the stand. And before you know - and lie down.
God willing - on and lie down.
What does mean? Oh, nothing. He entered and left the case.
I was in Siberia. He was at a party. In one hilarious heap.
What kind of people live there! How well do I do with them!
And he ... I do not remember the name. I was not with it. With others.
And he told me - drink! - And burned wine. - Smoke! - And we smoked.
Then, in the language of one of said different.
Then in the native language of the different said.
And he said - I bet - like our faces,
Yet, whatever you say, I - here, and you - in the capital.
He said he popped seam, saying, bored with life in Siberia.
Here in Leningrad or Moscow ...
It would seem to most
In this and in the world.
- And here is what? Here, just drink.
Swords for their beads. Here, even the women are not allowed.
Solid spiritual neuyuta
And cats, sulfur.
- There are no seats, one clamp.
Talk - but not with whom.
You came for nothing. They will not understand.
Not that there is - on the Nevsky.
- Well here you will become famous for -
He whispered through belching.
What have you got rings?
- What melochishka?
As I endured all this and kept his word,
He picked up the guitar and began to sing. He sang for Grebenshchikov.
I felt sorry for myself, Siberia, guitar and Boris.
Moreover, the frost on the Ob always thirty.
Then he graduated and said he considers the snow dust.
I got up and tied the torn wings of song.
And he sang his saying to myself: - Hold on! - Playing with his fists.
And he sucked the life out of me eye-slugs.
He praises - deftly punched you on the date they are even red.
And he began to twist the screws about the fact that I - a traitor.
I sat down, whiter than snow. Immediately I was struck dumb as chalk.
I was ashamed that I was singing. Because he understood.
I was able to finish the horn that was able to finish the horns
He is my icon.
- How hard is it to us - you and me - he whispered,
Living in a country under socialism.
He truth drowned in shit.
For enema enema.
Heavy smell of breath,
I was biting louse evil.
Alien rear louse.
Pounding heart. Ringing in the ears.
- What have you got rings?
And I said - Soul rings. Usual shower.
- Well, you give ... Well, you give!
What it ring? Wow -
After all, there is one womb.
From here you will start to ring itself.
And I said: - Try!
Do not be shy. Look. This is our business.
Wake up. Yes shake well. So much so that zazvenenelo.
Why do you live? Not sweet to live. And the bad sausage.
But is there not to love?
That's not to love this woman, when she is!
But is there not to love?
Yes unless you can find fault?
I do not talked to him for duty. After all, I myself - not in order.
Yes structure - do not build. You just order. But I do not know how to build - sing.
And do not sing - then do not spit.
I - not a hero. You - not blind.
Take their own country.
The first time I said that I was not easy.
But I caught her mouth open native milk.
And I fell down at her breasts, I tore the teeth of the ring.
It was path ahead. Rang bells.
While I sing while I breathe, I breathe the soul and not the soul,
In myself I'm more off the beaten path. That would not wash away the spittle ?!
But this can not stand. And do not erase. And I wear.
And the love of his request even a drop of milk.
And the love of his request even a drop of milk. Смотрите также: | |
