Раньше ты в столовой собирал объедки,
Презирая теплые сухие клетки.
Раньше ты ходил в разорванной жилетке
И не знал, где будешь ночевать.
Иногда по пьяни ночевал у Светки,
У метро, как водится, аскал монетки,
В белом холодильнике искал креветки,
А потом расшатывал кровать.
А вот теперь ты живешь в этом доме,
Где есть и стены, и крыша, и пол,
И чтоб поесть ты садишься за стол,
И ты знаешь, что это конец.
А раньше ты ночевал, где попало
Без подушки и без одеяла,
И будил тебя мент на скамейке
И на лестничной клетке жилец.
Ты сидишь на стуле, держишь нож и вилку,
Ты Войну и Мир листаешь, как "Мурзилку",
Ни один мустанг не скачет по затылку,
Ни один не приебется мент.
Отшвырнув Толстого, раскрываешь Пруста
В стриженой башке заброшено и пусто
Сумерки на улице, в усах капуста;
Где-то были сигареты Kent.
А раньше ты ночевал, где попало
Без подушки и без одеяла,
И будил тебя мент на скамейке
И на лестничной клетке жилец.
И ты находишь бычок по привычке,
Ты уныло берешься за спички
И поджигаешь всю эту контору!
И ты знаешь, что это конец.
Конец, конец, конец, конец...
