Вечер опустился на сырые крыши,
В окнах огоньки зажглись, все звуки стали тише.
На площади центральной с доброю улыбкой
Встал старик, раскрыл чехол, запела грустно скрипка.
К нему неслышно стали люди подходить,
И замерев невдалеке
Смотрели все, кто мог хоть как-то уловить
Рожденье нот в его руке.
И словно свет в сердцах людей
Зажегся, с каждым звуком становясь сильней и горячей.
Глаза бродяг, бесстыдных дам,
Закрылись, открывая души их мечтам
И голосам потертых струн…
Этой темной ночью быть должно убийство.
Только тот, с ножом в кармане, передумал быстро…
Нищая девица шла топить младенца,
Но, забыв про эту мысль, внимала стуку сердца…
И все, кто собирался в ночь пойти на грех,
Кляли себя за безрассудство,
И, выгнав зло из сердца, думали про всех
И про того, кто нес искусство.
И словно свет в сердцах людей
Зажегся, с каждым звуком становясь сильней и горячей.
Глаза бродяг, бесстыдных дам, закрылись, открывая души их мечтам
И голосам потертых струн…
…Народ счастливый расходился по углам,
Чтоб утром заново родиться.
Когда ушли, старик, вздохнув, кувшин достал,
Чтоб горло промочить водицей.
Вдруг скрипка с треском умерла под сапогом:
Два рослых стражника, едва держались на ногах.
«Скрипеть не место, старый, здесь богатый дом!» -
Сказал один из них, сжимая руки в кулаках.
Скрипач, глотая слезы, закричал: «Не сметь!» , -
И получил с размаху кулаком в висок.
Старик вздохнул, споткнулся, медленно осел,
Теперь навеки, выпустив из рук немой смычок…
А свет горел в сердцах людей,
Он разгорался ярче, становясь сильней и горячей.
Глаза бездомных, нищих расцвели, все улыбались, кто-то прошептал: «Смотри!
Там наверху зажглась звезда...»
Evening fell on the wet roof,
In the windows lights were lit, all the sounds became quieter.
On the central square with a kind smile
Old man got up, opened the case, sang sad violin.
To him people began to approach quietly,
And stood in the offing
Viewed all who could somehow catch
Birth of notes in his hand.
And if the light in the hearts of men
Came on, every sound becomes strong and hot.
Eyes vagrants, shameless ladies
Is closed, revealing the soul of their dreams
And voices worn strings ...
This dark night must be murder.
Only someone with a knife in his pocket, quickly changed his mind ...
Beggar girl was to drown the baby,
But, forgetting about this idea, I listened to knock the heart ...
And who was going on the night to go to sin,
He cursed himself for recklessness,
And cast out the evil from the heart, thinking about all
And about the one who carried the art.
And if the light in the hearts of men
Came on, every sound becomes strong and hot.
Eyes vagrants, shameless ladies, closed, opening the soul of their dreams
And voices worn strings ...
... People disagreed happy at the corners,
To be born again in the morning.
Once gone, the old man sighed and took a pitcher,
To wet water of the throat.
Suddenly violin miserably died under the heel:
Two burly guards, could hardly stand.
"Squeak is not the place, old, rich house here!" -
He said one of them, clenching his fists.
Violinist, swallowing her tears, shouted: "Do not you dare!" -
He got swung his fist in the temple.
Donkey slowly old man sighed, stumbled,
Now, forever, let loose a mute bow ...
A light was on in the hearts of people,
He blazed brighter, louder and hotter.
Eyes are homeless, poor blossom, all smiling, someone whispered, "Look!
There lighted star at the top ... " Смотрите также: | |
