в ноябре он стал читать пыль
оброс мхом забытья
ломких страниц почерневшего эха
отпуская на волю ручьи полыньи
насущность словесного хлеба.
научился быть черным на белом снегу
инородное тело внедряя в основу
толченых фундаментов сочную гниль
утонченным пергаментом
взрезанным словом безмолвия.
стальной шов разрушает мосты
и речные системы бегут безосновно,
упираясь алмазами черной земли
в берегах мясошерстых вспоротых стульев.
гнездится усталость и я наблюдаю
за тем как утопленник всходит корчой,
в громоздкие гвозди громоздит пузырями
запутанный в сети зацветший покой, —
затхлого прока в разрушенной плоти, —
гнилой черепицы отмерших ветвей,
тянутся слюни медузьего сонма
краеугольности сонных червей…