Есть люди, которые любят так потихонечку, недра стола забивают стихами исподволь, ты в них детально выписан нервным почерком, чьей-то скользящей тревогой, сердечным приступом; любят тебя до секущихся русых кончиков, и… даже их молчание – это исповедь. Нет, влюблены не по уши - по Васильеву, или чуть-чуть научнее: сплин-синдромные. Честно сказать, эти люди ужасно сильные, хоть и глядят встопорщенно, рассинхроново. А ты попробуй – в сердце всю жизнь носи его, который к тебе не более, чем «не тронь меня». Знаешь, с чего ты взял, что им горько-солоно? Пусть не горит в руках, но из рук не валится, голосовые связки пока не сорваны, им не ломают судьбы худыми пальцами, мертвого не убить - и не сломать, что сломано. Просто их жизнь – от инея и до инея, чтобы на акварельных витринах вычертить то, что для них – молитвою, тебе – именем; и в уголке, у ставен, тайком «люби меня», правда, ты все равно не сумеешь вычитать.
There are people who love so quietly, table bowels gradually clog verses, you have to thoroughly discharged nervous handwriting of someone moving anxiety, heart attack; They love you to split blond tips, and ... even their silence - a confession. No, not in love head over heels - by Vasilyev, or slightly more scientific: spleen-syndromic. Honestly, these people are terribly strong, though, and look vstoporschenno, rassinhronovo. And you try - in the heart of all life wear it, which to you no more than a "do not touch me." You know, where did you get that they bitter-salty? Let not lit in their hands, but the hands are not falls, until the vocal cords ripped off, they do not break the thin fingers of fate, the dead are not to kill - not to break, is broken. Just their lives - from frost to frost and so on watercolor windows to plot that for them - prayer, you - name; and in a corner, at the shutters, secretly "love me", however, you still do not you manage to deduct.
