безумными стаями мысли летят в холода,
на север, к айсбергу твоих рук и слов
умирая от ледяного порыва ветра,
и охотников столь жадных на улов
прогрессия их, сыпется как летний дождь
который бы не помог, но от него так свежо
и сухость вернулась бы в плоть за минуты,
и картина перестала выглядеть столь хорошо
на листьях осыпаясь надеждой последней
ложились на землю не долетев
час за часом молились о смерти,
и уже в конец затвердев
нашли бы покой под первым снегом,
пушистым, холодным, замерзшим и белым
и лишь тогда бы смысл столбом,
вбился бы в твои вены, как паром
который отчалил в небытие,
интроверты на нем, как будто все по команде
перестали думать стоя на палубе или в фойе.
их театр одиночества скрылся за горизонтом,
на мачте гордым флагом повесился с зонтом
очередной больной, забытый отцом, предками,
и даже любимой.
суша же прокисла жизнью безнравственности,
лицемерия и злости
и лишь умалишенные добряки страстно
пытались вернуть людям чувство гордости,
но никто не вникая в слова их позывов,
веселились и жили в лицемерных корытах.
