"Это наша земля, чужакам не дадим на попрание.
Меж бесчестьем и смертью без выбора выберем смерть."
Это что-то в крови или в нашей земле, я не знаю,
Но мы чувствуем это, лишь стоит нам захотеть.
Нас пытались втоптать прямо в грязь чёрными сапогами -
“Неотёсанных”, “неутончённых”, и “диких” таких.
Чужаки ощущали себя высшей расой, богами,
Ну а нас - недостойных малейших страданий людских.
Мы, как наша земля - из которой когда-то пришли
И в которую нам предстоит вернуться обратно -
Неотёсанные и грубые, мы - не сдались
Перед силами, превосходившими нас многократно.
Мы вгрызались в родную окопами и блиндажами,
Ну а нас корчевали огнём, засевали свинцом.
Исступлённо кричала земля, до хрипа, до брани,
Каждый раз умирая рванувшим в атаку бойцом.
Но не знали враги - ничего не возьмёт нашу землю.
Мы - оружье её, мы умрём матерясь, не скуля.
Разве можно отнять нашу Родину неотъемлемую?
Ну а грязь? Это тоже ведь - наша родная земля…. "This is our land, I will not give me strangers.
Essently, death without a choice will choose death. "
This is something in the blood or in our land, I do not know
But we feel it, only we want to want.
We were trying to patch directly in the dirt black boots -
"Unknown", "unatthered", and "wild" such.
Strangers felt like the highest race, gods,
Well, of us - the unworthy of the slightest suffering of human.
We, like our land - from which once came
And in which we have to come back -
Unwashed and coarse, we did not surrender
In front of the forces who excelled us repeatedly.
We bought in native trenches and dugouts,
Well, we were picked up with fire, sowed with lead.
Earth shouted silently, to Christ, to Brahi,
Each time dying by a fighter rushing into attack.
But the enemies did not know - nothing will take our land.
We are a weapon, we will die byaming, not cheeky.
Is it possible to take our homeland an integral?
Well, dirt? This is also because our native land .... | |
