Но что же вы все-таки посоветовали бы всемогущему? Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?..
Будах, одобрительно улыбаясь, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Кира жадно смотрела на него.
— Что ж, — сказал он, — извольте. Я сказал бы всемогущему: "Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать людей добрыми и счастливыми. Захоти этого! Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей".
— И это все? — спросил Румата.
— Вам кажется, что этого мало?
Румата покачал головой.
— Бог ответил бы вам: "Не пойдёт это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими".
— Я бы попросил бога оградить слабых, "Вразуми жестоких правителей", сказал бы я.
— Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.
Будах перестал улыбаться.
— Накажи жестоких, — твёрдо сказал он, — чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым.
— Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придётся карать всех, а я не хочу этого.
— Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили всё и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
— И это не пойдёт людям на пользу, — вздохнул Румата, — ибо когда получат они всё даром, без трудов, из рук моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.
— Не давай им всего сразу! — горячо сказал Будах. — Давай понемногу, постепенно!
— Постепенно люди и сами возьмут всё, что им понадобится.
Будах неловко засмеялся.
— Да, я вижу, это не так просто, — сказал он. — Я как-то не думал раньше о таких вещах... Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем, — он подался вперёд, — есть ещё одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!
— Я мог бы сделать и это, — сказал он. — Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:
— Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными... или ещё лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
— Сердце мое полно жалости, — медленно сказал Румата. — Я не могу этого сделать. But what advice would you give to the almighty? What do you think the almighty should have done so that you would say: now the world is kind and good? ..
Budakh, smiling approvingly, leaned back in his chair and folded his hands on his stomach. Kira looked at him hungrily.
“Well,” he said, “if you please. I would say to the almighty: "Creator, I do not know your plans, maybe you are not going to make people kind and happy. Want it! It's so easy to achieve this! Give people plenty of bread, meat and wine, give them shelter and clothing. Let hunger and want disappear, and at the same time everything that divides people. "
- And it's all? - asked Rumata.
- Do you think that this is not enough?
Rumata shook his head.
- God would answer you: "It will not benefit people. For the strong of your world will take away from the weak what I gave them, and the weak will remain poor as before."
- I would ask God to protect the weak, "Enlighten the cruel rulers," I would say.
- Cruelty is power. Having lost the brutality, the rulers will lose power, and other cruel ones will replace them.
Budach stopped smiling.
“Punish the cruel,” he said firmly, “so that the strong are disobedient to be cruel to the weak.
- Man is born weak. He becomes strong when there is no one around him stronger than him. When the cruel of the strong are punished, the strong of the weak will take their place. Also cruel. So you have to punish everyone, and I don't want that.
- You know best, almighty. Do then just so that people get everything and do not take from each other what you gave them.
- And this will not benefit people, - Rumata sighed, - because when they receive everything for free, without labor, from my hands, they will forget labor, lose their taste for life and turn into my domestic animals, which I will have to feed from now on and wear forever.
- Don't give them everything at once! - said Budakh hotly. - Come on a little, little by little!
- Gradually, people themselves will take whatever they need.
Budach laughed awkwardly.
“Yes, I see it’s not that easy,” he said. - I somehow did not think about such things before ... It seems that you and I went over everything. However, - he leaned forward, - there is one more possibility. Make people love work and knowledge most of all, so that work and knowledge become the only meaning of their life!
“I could do that too,” he said. - But is it worth depriving humanity of its history? Is it worth replacing one humanity with another? Wouldn't this be the same as wiping out this humanity from the face of the earth and creating a new one in its place?
Budakh, wrinkling his forehead, was silent pondering. Rumata was waiting. Outside the window, the carts creaked sadly again. Budach said quietly:
- Then, Lord, wipe us off the face of the earth and create anew more perfect ... or better yet, leave us and let us go our own way.
“My heart is full of pity,” said Rumata slowly. - I can not do it. | |
