Окурок о край урны аккуратно тушишь,
Дверь толкаешь. Ну же. Ты идёшь.
Всё одно и тоже. Выманил подарком,
В скромный ресторанчик в городском парке.
Парень в гардеробе ест тебя глазами,
Я с улыбкой говорю :" Чё, хочешь с нами?".
Он покорно замер, помогая даме.
Много бы отдал за то, чтобы махнуться с ним годами.
Там в полумраке ты ослепительна,
Шеи дружно хрустнули у посетителей.
Не без удовольствия про себя отметила,
Сколько жадных взглядов твоё тело встретило.
Слюни утереть им помогут спутницы,
И почтенные отцы прячут лица в супницах.
Суетятся, носятся официанты,
Словно в зале НЭПманы, а на дворе двадцатые.
Двадцать два ноль пять. Вечер. Пятница.
Задержались, долго примеряла платьица.
Разговор не ладится, надо зарядится,
Потерпеть придётся. Кабак - традиция.
Кто ты такая, чтоб тобой любоваться?
Мне до твоей задницы поскорей дорваться бы!
Начала напрасно ты разговоры разные,
Я купил твой таз, а не игры разума!
Много всего сказано шепотом дымящимся
Про родство сердец и чувства настоящие.
Только ты сама в аммуниции сверкающей,
С молотка пускаешь своё влагалище.
Уже напряжена и слегка обижена.
Вижу я - не того ты ждала от ужина.
Душно мне от тебя, циник не циник я.
Ты сидишь напротив многозначным ценником.
Как-то так внезапно прекратились танцы
Голосом Володи :"Где мои 17?".
Где? Да вот они. В старой школе нашей,
А от меня тогда ушла девочка Наташа.
В старших классах были и посимпатичнее,
Но из-за неё ходили мы несимметричные.
И бы причина фонарей светящих,
Доставался пацанам приз переходящий.
Сколько было ящиков выпито на лавочках!
Сколько по подъездам перебито лампочек!
Веско у виска крутил слабый друг Слава
"Вы чего? С ума сошли? Да она ж шалава!"
Он её не жаловал и пошёл и прав был,
Но за слово правды получил по морде.
Морды заживали у бойцов отважных.
Хоть шалава, но не с каждым трахалась Наташа! Cigarette butt on the edge of the urn carefully tushish,
The door pushes. Come on. You're going.
Everything is the same. Lure gift,
In a modest restaurant in a city park.
The guy in the locker room you eat the eyes,
I say with a smile: "Che, do you want with us?".
He dutifully froze, helping the lady.
Many would have given it to swap him for years.
There in the shadows you dazzling,
Neck snapped together for the visitors.
Not without pleasure himself noted,
How greedy views your body met.
Drooling wipe them help companion,
And Conscript Fathers hide the face in the tureen.
Bustle, worn by waiters,
Like in nepmen hall and the yard twenties.
Twenty-two zero five. Evening. Friday.
Detained for a long time trying on dresses.
The conversation is not going well, you have to be charged,
Will have to suffer. Kabak - tradition.
Who are you, that you admire?
I have to hurry your ass to fall greedily!
Beginning in vain do you talk different,
I bought your pelvis, not mind games!
A lot of things said in a whisper smoking
About affinity hearts and feelings are real.
Only you in the ammunition itself shining,
With the hammer you let your vagina.
Already tense and slightly offended.
I see - not that you were waiting for supper.
Stuffy me from you, I'm not a cynic cynic.
You sit in front of a multi-valued price tag.
Somehow suddenly stopped dancing
Volodya voice: "Where are my 17?".
Where? Yes, here they are. In our old school,
And by the time I left the girl Natasha.
In high school there were prettier,
But because of it, we went unbalanced.
And the reason would lanterns lighted,
Kid rolling to get the prize.
How many boxes were drunk on the benches!
How many light bulbs on the entrances slaughtered!
Vesco at the temple each twisted weak Glory
"You what? Mad? Yes, it is there slut!"
He did not favor it, and went, and was right,
But in the word of truth I got in the face.
The faces have healed brave fighters.
Though slut, but not every fucking Natasha! Смотрите также: | |
