В линиях, в отрезках, в лепестках,
в радиоприемниках, в потерянных монетах,
в каплях яда, в пятнах на луне и в твоих снах,
в розовых очках, в гламуре, на дискетах.
В спальне, у камина, под подушкой, на стекле,
в банке с пауком, на телефонной карте,
в линиях судьбы, в твоей руке,
в татуировках, в шрамах, в бодиарте.
Или быть под действием грибов
или продолжая жить как раньше,
в фильмах ужасов, в романах про любовь,
в позолоте, в роскоши и в фальши.
В линиях, отрезках, в лоскутках,
в миллиметре от сердечной мышцы,
в солнечном сплетении, в носках,
в крови, в ерунде, в горячей пицце.
В картах или в строчках из газет,
в рамках предусмотренных законом,
в транспорте, в истерике, в рекламе сигарет,
в позе лотоса, в окурках под балконом.
В сплетнях, в разговорах, в новостях,
в планах разработанных заранее,
в кактусах, в текиле или в жертвенных костях,
в ярости, в конвульсиях, в божественном сознании.
В теоремах, в ультрафиолете, в ДНК,
в ретро вечеринках, по пятницам и средам,
в позах Кама-Сутры, в замках из песка,
в рюмке коньяка перед обедом.
В стаях, в приговоре палачей,
в небе по которому бежали тучи,
в отпуске, в рецептах лечащих врачей,
в проруби зимой, в кофейной гуще.
В спорах, в супермаркете, в конверте, в кандалах,
в устрицах, в вине и в состоянии аффекта,
в Библии, в открытках, в дирижаблях и санях,
в мистике, в морали, в афишах, в этикетках.
В тихом омуте, в гербарии, в шкафу,
в пасти льва, в коллекции ракушек,
в клюве аиста, в запое и в гробу,
в розницу и оптом, в отделе для игрушек.
В ребусах, в занозах и лучах прожекторов,
в нескольких томах энциклопедий,
в памяти, в стакане, в шапках из бобров,
в чернобелых фильмах, в охоте на медведей.
В точку, в яблочко, в копеечку, в анфас,
в профиль, в стельку пьяным, в ожиданье чуда,
в евро, в фунтах стерлингов, в рупиях, в рублях,
в йенах, в модном пирсинге и в горбу верблюда.
В рыбе, в темном пиве, в кубке УЕФА,
в миллиарде линий убегающих из точки
А и снова приходящих в точку А,
в подворотне, в трупе со следами от заточки.
В мыльных операх и миражах пустынь,
в белых простынях и в пьяной страсти саун,
в бюстах мраморных и бронзовых богинь,
выстрелом в затылок, кулаком в нокдаун.
В жестах, в пантомиме, в красоте,
в прожитом от Рождества Христова,
в нервных окончаниях, ниткою в игле,
как фрагмент в мозаике, как в малом часть большого.
В пуговицах, в чае, в кедах, в смокинге, в шнурках,
в сказках, в семечках и полиэтилене,
в паспорте, в кредитах или в кварцевых часах,
и в твоих глазах и в моем личном деле.
Всюду где мне только можно говорить
в кресле, в исповеди, в интервью и в паутине,
я живу везде где только можно жить,
где есть вдох и выдох, в ямах, в карантине.
В кладбищах, в иконах, в бутербродах и в золе,
в телефонной трубке и в рождественнских подарках,
в армии, в капкане, в океане, в серебре,
в книгах, между строк в контексте, в иномарках.
В рунах, в иероглифах, в капроновых чулках,
в мужиках и бабах и в арабском алфавите,
в шлягерах и в мантрах, просто в матюках,
в звуковом давлении, в скафандре на орбите.
В янтаре, в эмали для машин,
в мумиях царей и в спелых апельсинах,
в декабре, в развалинах, в журналах для мужчин,
в церкви, в кабаке, в крестах и в мандаринах.
В кимоно, в капусте, в решете с водой,
в НБиЭй, в азартных играх, в злости,
я везде и всюду на земле,
вечерами сам к себе являюсь в гости,
в сумерках, в инструкциях, в пыли,
в нотах, в барельефах, в трафарете,
в лысинах и в шляпах, в безумии, в дали,
в сломанном ноже, в придворном этикете.
В позвоночнике, в песках у пирамид,
в житиях святых и в кольцах у сатурна,
в Санта-Клаусе и в горечи обид,
в древних ящерах и в погребальных урнах.
В линиях, в отрезках, в плоскостях,
в дюймах, в поэтических сонетах,
в мыслях, в отражении, в гостях,
в телевизоре, в припевах и в куплетах.
В искренности, в нежности, в лю In lines, in segments, in petals,
in radios, in lost coins,
in drops of poison, in spots on the moon and in your dreams,
in pink glasses, in glamor, on floppy disks.
In the bedroom, by the fireplace, under the pillow, on the glass,
in a jar with a spider, on a phone card,
in the lines of fate, in your hand,
in tattoos, in scars, in body painting.
Or be under the influence of mushrooms
or continuing to live as before,
in horror films, in love stories,
in gilding, in luxury and in falsehood.
In lines, segments, in patches,
a millimeter from the heart muscle,
in the solar plexus, in socks,
in blood, in nonsense, in hot pizza.
In maps or newspaper lines
within the framework of the law,
in transport, in hysterics, in advertising for cigarettes,
in the lotus position, in the butts under the balcony.
In gossip, in conversation, in the news,
in plans developed in advance,
in cacti, tequila or sacrificial bones,
in rage, in convulsions, in divine consciousness.
In theorems, in ultraviolet, in DNA,
at retro parties, on Fridays and Wednesdays,
in the postures of the Kama Sutra, in the castles of sand,
in a glass of cognac before dinner.
In flocks, in the sentence of the executioners,
in the sky over which the clouds ran,
on vacation, in prescriptions of the attending physicians,
in the ice hole in winter, in the coffee grounds.
In disputes, in a supermarket, in an envelope, in shackles,
in oysters, in wine and in a state of passion,
in the Bible, in postcards, in airships and sleighs,
in mysticism, in morality, in posters, in labels.
In a still pool, in a herbarium, in a closet,
in the mouth of a lion, in a collection of shells,
in a stork's beak, in a drinking bout and in a coffin,
retail and wholesale, in the department for toys.
In puzzles, in splinters and beams of searchlights,
in several volumes of encyclopedias,
in memory, in a glass, in beaver hats,
in black and white films, in a hunt for bears.
To the point, to the bull's-eye, to the pretty penny, to the full face,
in profile, drunk as an insole, in anticipation of a miracle,
in euros, in pounds sterling, in rupees, in rubles,
in yen, in fancy piercings and in a camel's hump.
In fish, in dark beer, in the UEFA cup,
in a billion lines escaping from a point
And again coming to point A,
in the alley, in a corpse with traces of sharpening.
In soap operas and desert mirages
in white sheets and in the drunken passion of saunas,
in the busts of marble and bronze goddesses,
a shot in the back of the head, a knockdown with a fist.
In gestures, in pantomime, in beauty,
lived from the birth of Christ,
in nerve endings, with a thread in a needle,
like a fragment in a mosaic, like a small part of a large one.
In buttons, in tea, in sneakers, in a tuxedo, in laces,
in fairy tales, in seeds and polyethylene,
in a passport, in loans or in a quartz watch,
and in your eyes and in my personal file.
Wherever I can speak
in a chair, in confession, in interviews and in the web,
I live wherever you can live,
where there is inhalation and exhalation, in pits, in quarantine.
In cemeteries, in icons, in sandwiches and in ashes,
in the telephone receiver and in Christmas gifts,
in the army, in a trap, in the ocean, in silver,
in books, between the lines in context, in foreign cars.
In runes, in hieroglyphs, in nylon stockings,
in peasants and broads and in the Arabic alphabet,
in hits and mantras, just in foul language,
in sound pressure, in a spacesuit in orbit.
In amber, in enamel for cars,
in the mummies of kings and in ripe oranges,
in December, in ruins, in magazines for men,
in the church, in a tavern, in crosses and tangerines.
In a kimono, in a cabbage, in a sieve with water,
in NBi, in gambling, in anger,
I am everywhere and everywhere on earth,
in the evenings I come to visit myself,
at dusk, in instructions, in dust,
in notes, in bas-reliefs, in a stencil,
in bald heads and in hats, in madness, in the distance,
in a broken knife, in court etiquette.
In the spine, in the sands of the pyramids,
in the lives of the saints and in the rings of Saturn,
in Santa Claus and in the bitterness of resentment,
in ancient lizards and in burial urns.
In lines, in segments, in planes,
in inches, in poetic sonnets,
in thoughts, in reflection, on a visit,
on TV, in choruses and in verses.
In sincerity, in tenderness, in any Смотрите также: | |
