Митя, что там слышно?
Приём, приём. Чёта тяжелит нормально так.
Из Константы здесь.
Самый вжаренный на свете, вечно трезвый.
Ты понял?
От стрелы оторваны, без тормоза
Корм делим поровну.
По кутабу на бороду.
Юзом 130 по городу.
Только надо нормальной соляры для робота.
Ты кто такой?
Давай, топай сука.
Пока из щелей твоих не заструилась мазута.
Я не вкручиваю писюнум в ухо этой дичи зачуханной.
Ты сначала нормально послушай, потом понять постарайся.
Над твоей кровлей висят мои яйца.
Словетский не Дорн, хоть и не стесняется.
Всё тот же лентяй. Сука.
За жизнь вытягивает.
Под белым солнцев пустыни.
На барже верещяги.
Сделать чтоб стволы заверещали
иль засыпать лещами.
Солнечный, как родимый крещатель.
Там на квадрате ждёт бенз на квадрамате.
Кузов отражает проклятие.
На нём ворваться прямо в веранду или патио.
Или лучше со стволами на радио,
чтоб дырявые и дяди прокачали Москву
нашим шлягером.
Киевский мерен бросить на фрунзенской набережной.
И на граче топнуть за пирожками.
Вершками, корешками кроваградские фермеры
делятся с моими добрыми корешами.
Береты из карбюраторов всё порешали.
Сеня не мазол, её просто не заряжали.
Искренне ваш порхает, как мотылёк
и как злая пчёла он жалит.
Один он такой, одна истина соскрежали.
Эти рэперки, мне жаль их.
Ещё до того как мы стрельнули, мы им помешали.
Играем с ними, как Матроскин с мышами.
Чёс начёсом плотней оренбургской тут шали.
Мы бьём калашами.
Заломаем. С нами район с домами.
Отожмём твои караваи, повыносим с рельс трамваи.
Не тока, чтобы есть-есть нас с голова, и
Пока мы здесь не наступит с фуфлыжниками мировая. Mitya, what can you hear there?
Welcome, welcome. The couple is heavy so normally.
From Constant here.
The most roasted in the world, always sober.
Do you understand?
Torn away from the boom, no brake
Divide the feed equally.
On a kutab on a beard.
Yuzom 130 in the city.
You just need a normal solarium for the robot.
Who are you?
Come on, stomp bitch.
Until fuel oil spilled from your cracks.
I do not screw pisyunum into the ear of this dry game.
You first listen normally, then try to understand.
My balls hang over your roof.
Slovetsky is not Dorn, although he is not shy.
Still the same bummer. Bitch.
Extends for life.
Under the white suns of the desert.
There are breeches on the barge.
Make the trunks squeal
il cover with bream.
Sunny, like a dear baptist.
There, on the square, there is a benz on a square.
The body reflects the curse.
Use it to break directly into the veranda or patio.
Or better with guns on the radio
so that full of holes and uncles pumped Moscow
our hit.
Kiev meren throw on the Frunzenskaya embankment.
And stomp on the rook for pies.
Tops, roots, krovograd farmers
share with my good homies.
The carburettor berets settled everything.
Senya is not a Mazol, it was simply not charged.
Sincerely yours flutters like a moth
and like an evil bee he stings.
He is the only one, one truth has been scraped off.
These rappers, I feel sorry for them.
Even before we shot, we prevented them.
We play with them, like Matroskin with mice.
Chess fleece denser than Orenburg shawl here.
We hit with Kalash.
Let's break it. With us is an area with houses.
We will wring out your loaves, we will lift the trams off the rails.
Not current to eat, to eat us with the head, and
Until we come here with the fuflizhniki world. Смотрите также: | |
