Никого, ничего на тропинке.
Одна ежевика. Блеск её чёрен.
Ежевика по обе стороны. Ежевичная аллейка
Вьётся вниз, как жёлтая змейка,
И в конце её дышит море.
Ягоды крупней, чем подушки пальцев -
Живая изгородь, усыпанная зрачками.
Молчаливые зрачки на меня пялятся,
И красный сок стекает по пальцам -
Я не спросила, может мы - одной крови с вами?
Наверное, я понравилась этим ягодам:
сплющивая чёрные бока,
Они прижимаются к моей бутылке молока...
Над головой птицы - обрывки крикливых стай,
Клочки сожжённой бумаги вертятся в бледном небе -
В один протестующий крик слиты их голоса,
И кажется - моря здесь нет и никогда не было.
Высокие поля светятся изнутри - всё в зелёном огне.
Подхожу - куст усыпан жуками: вот
Чёрно-зелёные брюшки,
узоры крылышек, как на полотне
Театра теней. Медовый ягодный праздник раз в год
Ошеломил их, и они поверили в райское небо...
Ещё поворот - и ежевики нет, как не было:
Море - вот единственное, что сейчас появиться должно.
Между двух скал ветер в лицо, как в трубе -
Хлопает незримым бельём на незримой верёвке. Но
Не верится, что эти холмы преданы столь грубой судьбе.
Нежные и зелёные,
Ну как могут они пережить такие рваные и солёные
Ветры?
Последний зигзаг делаю по овечьей тропе,
Она выводит меня на северную сторону:
Рыжая скала над пустотой встала,
И ничего нету,
Кроме серебряного света и гулкого простора,
Словно ювелиры бьют и бьют по неподатливому металлу...
Nobody, nothing on the path.
One blackberry. Its shine is black.
Blackberries on both sides. Blackberry alley
Curls down like a yellow snake
And at the end of it the sea breathes.
The berries are bigger than your fingertips
A hedge covered with pupils.
Silent pupils staring at me
And the red juice runs down my fingers -
I didn't ask if we are of the same blood with you?
I guess I liked these berries:
flattening black sides,
They cling to my milk bottle ...
Above the bird's head are scraps of loud flocks,
Scraps of burnt paper spinning in the pale sky
Their voices are fused into one protesting cry
And it seems - the sea is not here and never was.
The high fields glow from within - everything is in green fire.
I went up - the bush was strewn with beetles: here
Black-green belly
wing patterns like on canvas
Shadow theater. Honey berry festival once a year
He stunned them, and they believed in heavenly heaven ...
Another turn - and there are no blackberries, as there were:
The sea is the only thing that should appear now.
Between two rocks, the wind in your face, like in a pipe -
Clapping with invisible linen on an invisible rope. But
It is hard to believe that these hills are devoted to such a rude fate.
Delicate and green
How can they survive such torn and salty
Winds?
I make the last zigzag along the sheep's path,
She takes me to the north side:
A red rock rose above the void,
And there’s nothing
Except for the silver light and echoing space,
It's like jewelers hit and hit stubborn metal ...
