Сизокрылый сантехник Егоров снизошел до меня поутру,
Чтоб избавить клозет от засоров и проделать в клоаке дыру.
От него исходило сиянье и струилася в мир благодать,
И, наверно, в своё оправданье я велел ему водки подать.
Он поднял запотевшую стопку, оттопырив мизинец кривой,
И плеснул содержимое в глотку, по-славянски мотнув головой.
И, ломая мундштук папиросы, не сводя с меня праведных глаз,
Озадачил наивным вопросом – как, мол, вышло такое у вас?
А я ему отвечал, заикаясь, дескать – ходим порой по нужде,
И сливаем по-варварски, каюсь, всё, что в пищу негодно уже;
А еще я в сортире ночами перечитывал Горького “Мать”
И клозет испоганил бычками, не умея с собой совладать.
Он внимал моему откровенью, как Герасим над бедной Муму.
Ну а я, обуян вдохновеньем, исповедовал душу ему.
Говорил о знакомых-засранцах, о любовницах с вечной нуждой,
И о том, как однажды во Франции стырил лифчик у немки одной.
Я рыдал, что хотел стать героем, но с одышкой героем не стать,
Что до свадьбы был первыи плейбоем, а теперь стал плебею подстать.
Что с годами во внешности Леля всё видней иорданский анфас,
И жена с каждым годом наглеет, как арабы у сектора Газ.
Он вздохнул и ушел в непогоду, величав и лучист как Грааль,
А в клозете струилися воды, унося моё прошлое вдаль.
Ну а я, из дерьма возродившись, устремленный к сиянью небес,
Оду пел о ниспосланных свыше сизокрылых архангелах ДЭЗ! The gray-winged plumber Egorov came down to me in the morning,
To free the closet from blockages and make a hole in the cloaca.
A radiance emanated from him and grace flowed into the world,
And, probably, in my defense, I ordered him to serve vodka.
He lifted a misted pile, sticking out his little finger in a crooked
And he poured the contents down his throat, shaking his head in Slavic.
And, breaking the mouthpiece of a cigarette, without taking his righteous eyes off me,
Puzzled with a naive question - how, they say, did this happen with you?
And I answered him, stuttering, they say - sometimes we go out of necessity,
And we merge in a barbaric way, I confess, everything that is already useless for food;
And I also reread Gorky's Mother at night in the toilet
And he fucked up the closet with bulls, unable to control himself.
He listened to my revelation, like Gerasim over poor Mumu.
Well, I, seized with inspiration, confessed my soul to him.
Talked about asshole acquaintances, lovers with eternal need
And how once in France he stole a bra from a German woman.
I sobbed that I wanted to become a hero, but with shortness of breath I can't become a hero,
As for the wedding, he was the first playboy, and now he has become a match for the plebeian.
That over the years, in appearance Lelya is more and more visible from the Jordanian full face,
And every year his wife becomes as impudent as the Arabs in the Gas sector.
He sighed and left in bad weather, dignified and radiant like the Grail,
And in the closet water flowed, taking my past into the distance.
Well, I, reborn from shit, striving to the radiance of heaven,
Odu sang about the gray-winged archangels DEZ sent down from above! Смотрите также: | |
