Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела
И в парке тихо музыка играла.
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком, а наутро для тебя
Бросал хрусты налево и направо.
А ты меня любила и часто говорила:
«Житье блатное хуже, чем отрава».
Я помню, как с Форшмаком ты стояла на скверу.
Он был бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось,
И я, как этот фраер, зашатался…
Не помню, как в попал в кабак, и там кутил и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сильно побледнела…
Его я попросил в сторонку отойти, -
И сталь ножа зловеще заблестела!
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора в саду кругом свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А следом мне глаза твои смотрели.
Свою любовь короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую, и как-то опер-группою
Я взят был на бану у ресторана.
Сидел во вседознайке, ждал от силы пятерик,
Когда внезапно всплыло это дело.
Зашел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего и звездочки вдали
Сверкает мне, как слабая надежда.
А утром мне зачтется мой последний приговор
И снова, детка, встретимся с тобою.
А утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою…
When we met with you, bird cherry blooming
And in the Park music played softly.
And then I was still quite a few years,
But cases have already done a lot of me.
I sculpted gallop of Skokie, and in the morning for you
Threw crunches left and right.
And you loved me and used to say:
"Habitation blatnogo worse than poison."
I remember with mincemeat you stood on the square.
He was buhoy embracing thee by thy hand,
Stretched to kiss, I asked you to surrender,
And you nod your head in response.
In me all dizzy, and my heart beat so,
And I like that simpleton, staggered ...
I do not remember how to hit the tavern, and there carousing and drinking vodka,
And drunken tears sweated.
One day, one night, I got you on the road.
Hearing me, you are very pale ...
I asked him to move to one side -
And steel blade gleamed menacingly!
Then I just remember being flashed lights
And in the garden rubbish circle whistled.
All night I proshatalsya berths before dawn,
And after I watched your eyes.
His love short like I pour vodka
And stealing afraid, strangely enough,
But I got involved in the history of the silly, and somehow group operas
I was taken to ban the restaurant.
Sitting in vsedoznayke, I waited on the strength pyaterik,
When suddenly surfaced this case.
Shapiro came to me, my zaschitnichek-old man,
He said: "Do not you pass the shooting."
Then I was tonsured, suit claimed,
For me now the prison clothes.
A square of blue sky and stars in the distance
Sparkles me as a faint hope.
In the morning, I reckoned my last sentence
And again, baby, we'll meet with you.
And in the morning I will lead our prison yard,
And there I shut my eyes forever ... Смотрите также: | |
