Не сказать, не пропеть то, что было пропето И отснято на плёнках на стотомный роман. Не читаются судьбы в ярком глянце паркета, Так же, как не танцуется вальс про Афган. Ты здесь, я уже там, Где со звездой плачет луна В небе ночном, точно герб мусульман, Над седым Гиндукушем, где война. Почернела лоза, и бутыли налиты Ядовито-кровавым вином передряг. И на Южном Кресте наши тосты отлиты Под хрустальный звон кружек, стаканов и фляг. Я уже здесь, а ты ещё там, В жарком краю чужедальней земли, Где жмёт тоска по российским лугам, По берёзовым рощам и любви. Мы уносим с собою в самолётных салонах И уложим в вагонах на сырую постель По ущельям глубоким дым последней колонны, Кандагара жару и Саланга метель. Мы здесь и мы ещё там В мыслях своих, и без конца Ранит свинцом раскалённый Афган Нашей памяти души и сердца. Надмогильные залпы отзвучат над холмами, Холостые тирады на казённых устах. Наши разные судьбы не измерить годами И нельзя прочитать в похоронных листах. Я уже здесь, а ты ещё там, В вечной дали от земной суеты, Где свой бутон кривоногий тюльпан Преклоняет со скорбью у плиты. Нас нет, нет там, Где серп луны, плачет звезда, Там, где земля сокращённо Афган, Над седым Гиндукушем, где война. Ранит свинцом раскалённый Афган Нашей памяти души и сердца. Not to say, do not escape what was propheted and filmed on the films on the sthothberry novel. Fates are not read in Bright Glianz Parquet, just as Waltz about Afghan is dancing. You are here, I'm already where with the star cries the moon in the sky at night, for sure the coat of arms of Muslims, over the gray Hindukish, where the war. Hounded vine, and bottles are pouring to poisonous-bloody wine. And on the southern cross, our toasts are cast under crystal ringing of mugs, glasses and flasks. I'm already here, and you are still there, in the hot edge of the alien land, where the longing of the longing of the Russian meadows, on the birch groves and love. We carry out with themselves in airplane salons and lay in the wagons to the crude bed on the gorges of the deep smoke of the last column, Kandahar Heat and Salang Misel. We are here and we are still there in the thoughts of our own, and without the end it hurts the lead of the Rassed Afghan of our memory of the soul and heart. The supermogs will be disconnected over the hills, idle tirades on salted lips. Our different fates do not measure the years and cannot be read in funeral sheets. I'm already here, and you are still there, in the eternal gave from the earthly bustle, where your bud krivo-legged tulip worslars with sorrow at the slab. We are not, there is no, where the sickle of the moon, crying a star, where the earth is abbreviated by Afghan, over the gray Hindukush, where the war. Wounds by lead Rassed Afghans of our memory of the soul and heart. Смотрите также: | |
