Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.
Как много изменилось там,
В их бедном, неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.
Отцовский дом
Не мог я распознать:
Приметный клен уж под окном не машет,
И на крылечке не сидит уж мать,
Кормя цыплят крупитчатою кашей.
Стара, должно быть, стала...
Да, стара.
Я с грустью озираюсь на окрестность:
Какая незнакомая мне местность!
Одна, как прежняя, белеется гора,
Да у горы
Высокий серый камень.
Здесь кладбище!
Подгнившие кресты,
Как будто в рукопашной мертвецы,
Застыли с распростертыми руками.
По тропке, опершись на подожок,
Идет старик, сметая пыль с бурьяна.
"Прохожий!
Укажи, дружок,
Где тут живет Есенина Татьяна?"
"Татьяна... Гм...
Да вон за той избой.
А ты ей что?
Сродни?
Аль, может, сын пропащий?"
"Да, сын.
Но что, старик, с тобой?
Скажи мне,
Отчего ты так глядишь скорбяще?"
"Добро, мой внук,
Добро, что не узнал ты деда!.."
"Ах, дедушка, ужели это ты?"
И полилась печальная беседа
Слезами теплыми на пыльные цветы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Тебе, пожалуй, скоро будет тридцать...
А мне уж девяносто...
Скоро в гроб.
Давно пора бы было воротиться".
Он говорит, а сам все морщит лоб.
"Да!.. Время!..
Ты не коммунист?"
"Нет!.."
"А сестры стали комсомолки.
Такая гадость! Просто удавись!
Вчера иконы выбросили с полки,
На церкви комиссар снял крест.
Теперь и богу негде помолиться.
Уж я хожу украдкой нынче в лес,
Молюсь осинам...
Может, пригодится...
Пойдем домой -
Ты все увидишь сам".
И мы идем, топча межой кукольни.
Я улыбаюсь пашням и лесам,
А дед с тоской глядит на колокольню.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Здорово, мать! Здорово!" -
И я опять тяну к глазам платок.
Тут разрыдаться может и корова,
Глядя на этот бедный уголок.
На стенке календарный Ленин.
Здесь жизнь сестер,
Сестер, а не моя, -
Но все ж готов упасть я на колени,
Увидев вас, любимые края.
Пришли соседи...
Женщина с ребенком.
Уже никто меня не узнает.
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
Ах, милый край!
Не тот ты стал,
Не тот.
Да уж и я, конечно, стал не прежний.
Чем мать и дед грустней и безнадежней,
Тем веселей сестры смеется рот.
Конечно, мне и Ленин не икона,
Я знаю мир...
Люблю мою семью...
Но отчего-то все-таки с поклоном
Сажусь на деревянную скамью.
"Ну, говори, сестра!"
И вот сестра разводит,
Раскрыв, как Библию, пузатый "Капитал",
О Марксе,
Энгельсе...
Ни при какой погоде
Я этих книг, конечно, не читал.
И мне смешно,
Как шустрая девчонка
Меня во всем за шиворот берет...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот. I visited the place birthmarks,
The selschinu,
Where he lived a boy,
Where watchtower with birch tower
Shot up the bell tower without a cross.
How much has changed there,
These poor, unattractive way of life.
What many discoveries
For me to follow in the footsteps.
His father's house
I could not recognize:
Maple really noticeable under the window is not waving,
And on the porch is not sitting too mother,
Feeding chickens krupitchatoyu porridge.
Old, must have become ...
Yes, old.
Sadly I look around at the neighborhood:
What unfamiliar terrain!
One, as the former is white mountain,
Yes, mountains
High gray stone.
Here cemetery!
Rotten crosses,
As if in melee Dead,
Frozen with open arms.
On the trail, leaning on podozhok,
Is an old man, sweeping away the dust from the weeds.
& Quot; passers-by!
Specify friend,
Where's lives Esenina Tatiana? & Quot;
& Quot; Tatiana ... Um ...
Yes out of that hut.
And you tell her that?
Akin?
Al can, son disappeared? & Quot;
& Quot; Yes, son.
But, man, are you?
Tell me,
Why are you so you look skorbyasche? & Quot;
& Quot; Well, my grandson,
Good that you did not know my grandfather! .. & Quot;
& Quot; Oh, Grandpa, it's possible that you? & Quot;
And the sad conversation flowed
Warm tears on the dusty flowers.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
& Quot; You probably will soon be thirty ...
And I really ninety ...
Soon coffin.
It is high time to go back was & quot ;.
He says, and he frowns all.
& Quot; Yes! .. Time! ..
You're not a communist? & Quot;
& Quot; No! .. & Quot;
& Quot; A sister became Komsomol.
This disgusting! Just a boa!
Yesterday icons thrown off the shelf,
At church Commissioner took the cross.
Now there is no place to pray to God.
Oh, now I go to sneak into the forest,
Pray aspens ...
It may come in handy ...
Come home -
You still see myself & quot ;.
And we go, trampling mezhoy puppet.
I smile arable land and forests,
A grandfather with longing looks at the bell tower.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
& Quot; It's great mother! Wow! & Quot; -
And again, I pull a handkerchief to her eyes.
There may weep and a cow,
Looking at this poor area.
Lenin on the wall calendar.
Here life sisters
Sisters, not mine -
But all I'm ready to fall on his knees,
Seeing you, your favorite region.
Neighbors came ...
Woman with child.
Nobody I know.
In Byron's our dog
I was met at the gate barking.
Oh, dear land!
Not that you have become,
Not one.
Yeah, and I certainly was not the former.
Than mother and grandfather sad and hopeless,
The merrier sisters laughing mouth.
Of course, I and Lenin icon
I know the world ...
I love my family ...
But somehow still with a bow
I sit down on a wooden bench.
& Quot; Well, tell me, sister! & Quot;
And sister breeds,
Discover how the Bible bellied & quot; & quot ;, Capital
On Marx,
Engels ...
Do not, under any weather
I these books, of course, did not read.
And I find it funny
As nimble girl
I was around the collar takes ...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
In Byron's our dog
I was met at the gate barking. Смотрите также: | |
