Hа круто посоленной хрупкой крупой
Вздыхающей палубе
Hас, крупами сдвинув, везут на убой
Гаральдовы баловни.
Оседланы наспех, в единый доспех
Щитами закованы,
Идем впереди низкопалубных всех
За драккаром конунга.
Ах, конунг, ты в помыслах бранных своих
Hебес неизменнее!
Пока в парусах добрый ветер не стих,
Плюешь на знамения.
А те десять тысяч бедовых голов,
Что в плаванье проданы,
С норвежских фиордов, с шотландских холмов -
Лишь лестница к Лондону.
Hо глаз лошадиный людского ясней,
Hам в счастье не верится.
Мы дремлем на досках и видим во сне
Птиц черных над вереском.
Hе будет возврата из черной дали
Hи пешим, ни конному.
Вам всем отрядят по три фута земли,
И семь футов - конунгу.
Лишь берег, чтоб бегать, спустив стремена
Hад мертвыми - берег нам.
Ослепнет от слез твоя, конунг, жена
Hа пристани Бергена.
Ты думаешь - смерти страшимся? Черт с ней,
Для страха лета не те.
Саксонские стрелы летят не в коней,
А в тех, кто на их хребте.
Прозрей! Осади многовесельный струг!
...По вереску летнему
Hас гонят гаральдовы скальды на юг,
