Плясала земля. Я опять отказался от печени.
Глядите-ка, братцы, в окне перочинная радуга..
Твой дом для меня стал унылым, холодным и клетчатым.
Смешно тебе, сука, летящая вниз по параболе.
Не верь и не бойся, ведь твой парашют не раскроется.
Я долго с тобой говорил сквозь гудки телефонные.
Я знал про тебя только то, что ты станешь покойницей.
И вряд ли ты внемлешь призыву другого покойника.
А мимо шли волки и бабы рыдали и охали.
Какая ж ты дрянь, причитала, мол, стерпится-слюбится,
Мы нюхали ночь, мы впивались друг в друга наколками,
На улице Морг, на извечной любви нашей улице.
И месяц схуднул, когда ты говроила простуженно,
Мы шли босиком по тропинкам чужого отечества,
И было светло. И весело было до ужаса.
Плясала земля. Я опять отказался от печени.
Danced Earth. I abandoned the liver again.
Look, brothers, in the window of a perico rainbow ..
Your home for me has become dull, cold and checkered.
Funny you, bitch, flying down Parabola.
Do not believe and do not be afraid, because your parachute will not reveal.
I have been talking to you for a long time through the beeps.
I only knew about you only that you will become the dead.
And you are unlikely to enter the call of another dead man.
And the wolves and women were sobbed and worn.
What are you rubbing, due, they say, extinguish, wipe,
We sniffed the night, we drank each other by knolls,
On the street Morg, on our street's eternal love.
And the month was fought when you shovel coldly,
We walked barefoot on the paths of someone else's Fatherland,
And it was light. And it was fun to horror.
Danced Earth. I abandoned the liver again.
