Нам нализаться бы брусничной вязкой браги,
Окоченевшим наждаком уснувших губ,
Но, слёз репейником заросшие, зрачков твоих овраги
Лобызают одиночества тайгу.
Пхеньянских вод игристых, в неводе скулящих
Пригонит жирных туч апрельская орда...
Играю только для тебя, играю в долгий-долгий ящик,
Пусть в меня теперь впадает Иордан.
Затылок мой, трясины всякие видавший,
Не холодило дуло вычеркнутых клятв,
Но рыло кляксою оплавилось, оно, увы, не Ваше...
Но и ваши нервы больше не скулят..
Нет, не с обиды лью Вам полночь в миокарды,
Вы не острей уставших чавкать гильотин.
К тому же казнь моя отложена в колоду битых карт,
ищи-свищи, чьё небо мне теперь коптить...
Икая с зимнего заносчивого солнца,
садитесь на уши? - я еду под откос.
бледнеет барышня, пусть, съёжится, лисица, отвернётся,
Не алкая русской сьесты злой мороз.
я пью до дна, месье, очисти-ка фарватер,
иду на 'вы',мне не престало повторять.
насытив каждый ваш, горбинкой скрытый, выдохшийся кратер,
Кто-то скажет: Чувства лучше перепрячь...
колючей проволокой снежных горизонтов
запеленайте лучше аистов своих,
Я на рывок уйду, не теплясь в Вас опарою ребёнка,
Нас ли в памяти потомков заварить?...
Чуть поворчит сугроб, июлем опылённый,
Заправит лежбище тоскующей травой..
Глядь - отравилось, стало быть земля, но внешностью зелёной
Не зовёт меня и ты не соизволь...
В стране фикс-прайса всё становится трухою,
Ветров порывистых уснули косяки...
Наговорившись сам с собою, каждый медленно уходит,
Представляясь - был как вы - таким-сяким...
Листвой коричневой на гречневое небо
Свалился глаз лиловый твой катамаран..
Не что есть сил, а как письмо самой себе читая, бегло,
Проскользил и не нашёл, кого забрать...
Записка в чайнике, пельмени на тарелке,
Прикручен к форточке осунувшийся стриж...
И никого простить нельзя, но быть прощённым тоже некем...
Брешью в веках, шишем в памяти паришь... We should drink some lingonberry viscous mash,
The numb emery of sleepy lips
But, overgrown with burdock tears, your pupils are ravines
They kiss the loneliness of the taiga.
Pyongyang sparkling waters, whining in the net
The April horde will bring the fat clouds ...
I'm only playing for you, I'm playing long-term
Let the Jordan flow into me now.
The back of my head, all sorts of bogs,
The muzzle of crossed out vows did not cool,
But the snout melted like a blot, it is, alas, not yours ...
But your nerves no longer whine ...
No, not with offense I pour you midnight in the myocardium,
You are no sharper than those tired of slurping guillotines.
In addition, my execution has been postponed to a deck of broken cards,
look for fistulas, whose sky I now smoke ...
Hiccuping from the arrogant winter sun,
sit on your ears? - I'm going downhill.
the young lady turns pale, let the fox shrink, turn away,
Not hungry for Russian siesta evil frost.
I drink to the bottom, monsieur, clear the fairway,
I'm going to 'you', I never stopped repeating.
saturating each of your, hidden, exhausted crater with a hump,
Someone will say: It is better to harness the feelings ...
barbed wire snow horizons
better swaddle your storks,
I’ll go for a jerk, without glimmering in you with a dough of a child,
Should we be welded in the memory of descendants? ...
A snowdrift, pollinated by July, will turn a little,
Will fill the rookery with yearning grass.
Lo and behold, the earth was poisoned, but its appearance is green
Do not call me and you do not deign ...
In the land of the fix-price, everything becomes dust
The gusty winds fell asleep ...
Having spoken to himself, each slowly leaves,
Introducing himself - was like you - so and so ...
Foliage brown on buckwheat sky
Your purple catamaran eye fell off ..
Not that there is strength, but like reading a letter to myself, fluently,
Slipped and couldn't find someone to pick up ...
A note in a teapot, dumplings on a plate
A haggard haircut is screwed to the window ...
And you cannot forgive anyone, but there is no one to be forgiven either ...
A gap in the centuries, you soar in memory ... Смотрите также: | |
