от собственной улыбки на губах тошно.
от ночных кошмаров наутро страшно.
дурной головой на плечо к тебе — можно?
кто ты, а кто я — уже неважно.
я расскажу тебе — только слушай, —
как весна очередная скончалась в родах,
как одной ногой пытаюсь нащупать сушу,
как вечно бывает в двадцать три года.
я расскажу тебе — только не падай —
а если упадешь — помогу подняться —
про совет да любовь анекдотец с матом,
а мне не смешно: надоело смеяться.
ты прикури от любви моей молча,
утром, с похмелья, мечтая о кефире.
пусть мир да любовь умирает в корчах,
а мне никогда не будет двадцать четыре.
я расскажу тебе, если успею,
как нечем дышать, все пропитано ложью.
знаю, уйдёшь, удержать не посмею,
ведь мне от самой себя порой тошно.
снова я вижу одно и то же:
потолок вместо неба в чужой квартире.
дурной головой на плечо к тебе — можно?
мне никогда не будет двадцать четыре.
from his own lips smile sick.
nightmares scary morning.
bad head on his shoulder to you - can you?
who you are, but who I am - it does not matter.
I'll tell you - listen only -
like spring another died in childbirth,
like one foot trying to find dry land,
how ever it happens in twenty-three years.
I'll tell you - just do not lose -
And if you fall - will help to climb -
about advice and love anecdote with the mat,
and I was not funny: tired laugh.
you lit my love in silence,
in the morning, with a hangover dreaming of kefir.
Let peace and love dies in convulsions,
and I never will be twenty-four.
I'll tell you, if you have time,
how can not breathe, all with lies.
I know, go away, do not dare to keep,
because me from myself sick sometimes.
again I see the same thing:
the ceiling instead of the sky in a strange apartment.
bad head on his shoulder to you - can you?
I will never be twenty-four.
