Рожден при Брежневе, застал Олимпиаду 80.
Мишка улетал в небытии как и страна.
Генсеки при смерти союз наш подводили к прорости.
Педальный трактор мой катил туда где темные леса.
Бутылка Pepsi в четверых на бабочке в пустынный двор.
Курили чай в кустах, бычки тушили об забор.
Школа 2 по 7 и 8 первый класс новый порок.
Таблица умножения под лютый перелом эпох.
Закат империи, Колос на глиняных ногах.
Все стали нищими все в миг и как то впопыхах.
Страну просрали дяди под бутылочку и нестчаки.
И как с гуся вод герои, блядь, а не враги.
А вот и юность, а с нею девяностых дичь.
Власть без предела сильных, где слабых надо сечь и стричь.
Заводы проданы, дефолт, героин, Чечня.
И тихо щелкает счетчик судного дня.
Born at Brezhnev, found the Olympics 80.
Bear flipped in nonsense as a country.
The Secretary General of the Soviet Union was summed up to a proper.
My pedal tractor rolled there where dark forests.
Pepsi bottle in four on a butterfly in a deserted courtyard.
They smoked tea in the bushes, bulls tushed about the fence.
School 2 to 7 and 8 first class new vice.
The multiplication table under the fracture of the epoch.
Sunset of the Empire, Kolos on clay legs.
All with the worshi are all in a moment and somehow.
The country was striking uncle under a bottle and non-slip.
And both from the goose heroes, fucking, not enemies.
And here is the youth, and with her ninety ditch.
The power is without the limit of strong, where weak must be seized and cut.
Plants are sold, default, heroin, Chechnya.
And quietly clicks the meter of the day.
