Свет погаснет- лысый демон палочкой взмахнет,
На эстраду выйдет тенор-ручки распахнет.
И от умиленья млея,стоя на носках,
Станет песнею моею горло полоскать.
Мне на муку и на горе песня задрожит,
Будет песня в медном горле,будто в клетке жить, Рваться из него на волю в зал полупустой,
Получаться неживою,чопорной,не той.
Тенор будет нежно мямлить,томно завывать.
Будет он играть бровями,глазки закрывать.
А в конце, привычный ужас в дамочек вселя,
Тенор выдаст,поднатужась,тоненькое "ля".
И замолкнет деловито под визгливый стон
И тогда на сцену выйду и скажу: "Постой,
ты поешь по всем законам, Правильно, и все жь,
эта песня мне знакома... Ты не так поешь... Light pogasnet- bald demon wave her wand,
On the stage will open its tenor handle.
And emotion numb, standing on his toes,
It will be a song by my throat to rinse.
I flour, and on the mountain song tremble,
There is a song in a brazen throat, as if in a cage to live, to tear out his will in the half-empty hall,
Gets the still, prim, not one.
Tenor will mumble softly, languidly howling.
Will he play the eyebrows, eyes closed.
And in the end, the usual horror instill in young women,
The tenor will give, to pull their socks, thin "la".
And zamolknet efficiently under high-pitched moan
And then I go out on stage and say, "Wait a minute,
you sing all the laws, right, and all zh,
this song is familiar to me ... You're not singing ... | |
