В тот апрель, много весен назад,
Про Чернобыль мы мало что знали.
Что весь мир был у адовых врат,
Строк правдивых тогда не писали.
Но мы знали: чернобыльский след
Проходил через души и сердце
И на нас, в том числе - сомнения нет!
Лишь планета могла опереться,
Атом взял с нас расчеты сполна,
Быть в гостях обещался на тризне
И была за безбожье цена,
Высочайшей – здоровье и жизни,
Верю – будут святые слова,
Об усопших и о живущих,
Будет правдою память жива,
О днях прошлых во днях грядущих,
Спят
Святые смотрят в даль с иконы,
В подслеповатое окно,
Огромный сад под крышу дома,
А в доме нету ни кого!
Плодов неубранная тяжесть,
Склоняет яблони к земле,
Такое б раньше было в радость,
А нынче аж не по себе.
Не встретит лаем собачонка,
Лениво кот не проурлычит,
А поутру задорно, звонко,
Петух зарю не прокричит.
Куда не глянь - все в заустенье,
Как будто здесь прошла война,
Ни ветерка, ни дуновенья,
И режет уши тишина. That April, many springs ago,
About Chernobyl, we knew very little.
What the whole world was at the gates of hell,
Rows of truth had not been contacted.
But we know that the Chernobyl trail
It passes through the heart and soul
And to us, including - no doubt!
Only the planet could rely on,
Atom took our calculations in full,
Being a guest at the funeral feast promised
And there was a price for atheism,
The highest - health and life,
I believe - are holy words,
On the dead and of the living,
It is true memory alive
On the days of future past in these days,
sleep
Saints look into the distance with icons,
The purblind window
Huge garden under the roof of the house,
And in the house do not have no one!
Fruits unmade severity,
Vail apple to the ground,
This used to be used in the joy,
And now as much at ease.
Do not meet the barking dog,
Lazy cat not prourlychit,
And in the morning cheerfully, loud,
Rooster dawn not shout.
Wherever you look - all in zaustene,
As if here the last war,
No wind, no wind:
And cut the ears silence. Смотрите также: | |
