Я перевернул вазу...
Меня опять чуть не стошнило,
им на рыла сразу,
в силу спазма,
боль напряженного глаза,
все было так убого,
чопорно, грязно.
Cреди тех утех находится опасно, чисто залепить глаза пластырем наспех...
И я ебал все эти дешевые басни!
Чем не видеть,
не слышать,
что может быть прекрасней?
Но я ушел далеко от их страсти,
видимо не той масти,
забыл их эпостасии,
в своей касте,
тогда как в остальных вижу лишь никому не нужный почерк свастики...
И эту девушку запомнил я иной,
ту, которая дрожала,
играла цветами разными,
тело горело девственной виной.
И что теперь стало с Настей, с ее страстью?
____
Глаза пропали,
тертые впадины тоски и печали рвали мозги на куски и молчали.
В клубах барного дыма,
опьянев изрядно уж по щекам текла черная тушь.
Сергей, Сереженька то ли приятель,
то ли муж, что то там про чувства,
ммм, да уж, от вина стало пусто и проглотила глушь.
Настюша ну же покушай лучше там вон же меню ж!
А там глушили водку палевную,
не раз каяные,
были вбитыми в стулья,
свалены в недры сознания,
воняло драмой,
не помогали дырявые рамы,
дополняли гаму со стенами слитые дамы, шарканье стаканов, романтика выцвевшей шали, слепые взгляды, сочащийся гной из шарма,
это было рядом,
глаза смотрели в кружки,
какая досада?
Убьем ее пьяными шлюшками!
Досужие мысли, сплетни досужие, бесконечные обедни кормятся ужином, картины размыты,
распиты тары,
словно стаканы судьбы разбиты,
но разлито по новому с жаром.
Вино шептало о старом,
я уже думал спятил что ли?
Не внял во взгляде боли,
глаза из под волос не глядя кололи...
Той весной отрезали обе ноги дяде Коле...
Смотрела на маму под потолком,
глотала ком, кричала потом,
умчала потом,
отчалила с мечтами и зонтом,
оставила полный печали
маленький старенький дом.
Слезы стерты были до нельзя,
до пыли, глаза пленили на миг и закрылись,
забыли,
ворошить то нельзя как жили,
я видел жилы,
как играли скулы.
Блять, но как то все таки жили!
И эту суку я запомнил иной,
другие мысли, фразы,
смысл сказанного,
сейчас она была лицом ко мне,
но спиной,
и что теперь стало с Настей,
что за напасти?
Резаные запястья,
дырявые вены,
ампулы слепого счастья,
аура выцвела давно уже,
сожгли мосты костры разные,
места грязные.
Дрожащий подбородок уткнулся мне в плечо,
в смысле это тут не причем,
не о чем…
Она еще дарила тепло,
руками била об стол,
кричала дурочка что,
но это было не то.
Рожала в сумраке всхлипы,
дышала тяжело лишала меня показать себя суровым типом.
Но мой взгляд как враг был дик,
и лишь когда глотнул коньяк на миг я обмяк и сник...
Мне было просто жалко, жалко…
Ту комуналку,свалку,
дядь Колину кресло-качалку,
глаза трехлетнего Миши,
в них немой вопрос,
от рожденья не слышал
и рождал много слез.
Жаль письма брата,
одетого в камуфляж,
письма без адресата,
жаль этаж, жаль дом,
жаль том,
что дописан и закрыт,
долистан и зарыт,
и за кулисами унылый Настин вид...
Воздух свежий трезвил…
Да я и не пил то толком,
летел серым осколком,
от четырех сторон грозивших задавить.
Меня встречал перон,
чтобы проводить... I turned the vase over ...
I was almost sick again
to them immediately
due to spasm
intense eye pain
everything was so miserable
prim, dirty.
Among those pleasures, it’s dangerous to cleanly blindly blindfold one’s eyes with a band-aid ...
And I fucked all these cheap fables!
Than not see
not to hear,
what could be more beautiful?
But I went far from their passion
apparently of the wrong suit
forgot their epostasy
in his caste
while in the rest I see only the useless swastika handwriting ...
And I remember this girl different
the one that was trembling
played with different colors
the body burned with virgin guilt.
And now what happened to Nastya, with her passion?
____
Eyes are gone
the grated hollows of longing and sorrow tore the brains to pieces and were silent.
In clubs of bar smoke
drunken pretty black ink flowed down the cheeks.
Sergey, Serezhenka is either a friend,
or husband, something about feelings,
mmm, yes, the wine became empty and swallowed the wilderness.
Nastyusha, well, eat better there’s the same menu!
And there they drowned fawn vodka,
more than once repentant
were driven into chairs
dumped into the bowels of consciousness,
stank of drama
holey frames didn’t help
merged ladies complemented the gamma with walls, the shuffling of glasses, the romance of a faded shawl, blind glances, oozing pus from charm,
it was near
eyes looked in circles
what annoyance?
Kill her with drunk sluts!
Leisure thoughts, idle gossip, endless dinners feed on dinner, pictures are blurred,
drunk containers
like glasses of fate are broken
but spilled over with fervor.
The wine was whispering about the old
I already thought crazy or what?
I did not heed the look of pain
eyes from under the hair without looking pricked ...
That spring both legs of Uncle Kolya were cut off ...
I looked at mom under the ceiling
swallowed lump, then screamed,
rushed off then
set sail with dreams and umbrella
left full of sadness
little old house.
The tears were erased
to dust, eyes captivated for a moment and closed,
forgot,
it’s impossible to stir like we lived,
I saw the veins
how cheekbones played.
Fuck, but somehow they still lived!
And I remember this bitch different
other thoughts, phrases,
the meaning of what was said
now she was facing me
but with your back
and what has become of Nastya now,
what misfortune?
Sliced wrists
full of veins
ampoules of blind happiness
the aura has faded a long time ago,
burned bridges different bonfires,
places are dirty.
A trembling chin rested on my shoulder
I mean, this has nothing to do with
about nothing…
She still gave warmth
hands hit the table,
screaming fool that
but that was not it.
In the twilight she gave birth to sobs
breathing heavily deprived me of showing myself a stern type.
But my look like an enemy was wild
and only when I swallowed cognac for a moment I went limp and wilted ...
I was just sorry, sorry ...
That communal, landfill,
Uncle Colin's rocking chair,
the eyes of three-year-old Misha,
they have a dumb question
from birth did not hear
and gave birth to many tears.
Sorry for the brother’s letter,
dressed in camouflage
letters without addressee,
sorry floor, sorry house,
sorry tom
that is finished and closed,
leafed and buried,
and backstage a dull Nastin looking ...
Fresh air sober ...
Yes, I didn’t really drink it,
flew in a gray shard
from four sides threatening to crush.
Peron met me
to spend ... Смотрите также: | |
