Там где закат сливается с рассветом,
Там где ничто не нарушает тишины,
Надёжно схоронясь от солнечного света
Стоят четыре каменных стены.
То монастырь, святых отшельников жилище,
Для Господа сынов родных очаг и кров.
Никто и никогда не может быть тут лишним,
Но здесь, увы, никто не видел сладких снов.
А в самой крайней келье, в полумраке хладном,
Где ветер упивается свободой высоты,
Губами пересохшими, шепча молитву жадно,
Главу клонит священник дивной красоты.
Играет юность на лице младом невинном,
Но поздно, уж печать смиренья хоронит чело.
И в этой каменной тюрьме старинной
Ему всю жизнь продолжить будет суждено.
А сердце рвётся к небу ввысь, но не к Иисусу.
И не увидеть лик Святой Марии жаждет он.
И слёзы горькие печально, больно, грустно
Из молодой груди рвут тяжкий стон.
Пытается он посвятить все мысли Богу,
Но ни иконы, ни псалмы, ни Крест Святой
Преобладать и подчинить себе не могут
Того, кто окрылён природной красотой.
И пальцы тонкие дрожащие тянутся
Сорвать с себя духовный сан и крест
И в тень зелёную лугов, лесов вернуться,
Рукою робкой дотянуться до небес.
Губами прикоснуться к ручейка журчанью,
И с воздухом вдохнуть малины свежей вкус.
В траву упасть и дерзко и отчаянно,
Забыть хотяб на миг печаль и грусть.
Но вот уж возвещает колокол к обедне,
Он встал с колен и осенив крестом себя,
Исчез в тяжёлой тьме монастыря бесследно,
Шепча "аминь", покорно Господа любя Where the sunset merged with the dawn,
Where there is nothing to break the silence,
Securely buried from sunlight
Are four stone walls.
That monastery, holy hermits dwelling
For the children of the Lord family hearth and home.
No one can never be over here,
But here, alas, no one has seen sweet dreams.
And in the most extreme cell, in the twilight of Chladni,
Where the wind is reveling in the freedom of height,
Parched lips, whispering a prayer eagerly,
Chapter tends priest wondrous beauty.
Youth plays Facial Mlad innocent,
But later, so print humility buries brow.
And in this old stone jail
Him all his life will be destined to continue.
And my heart is torn up to the sky, but not to Jesus.
Do not see the face of St. Mary he craves.
And the bitter tears of sad, hurt, sad
Of young breasts torn heavy groan.
He tries to devote all my thoughts to God,
But neither icons nor psalms, nor the Holy Cross
Dominate and subjugate can not
One who Inspired natural beauty.
And trembling fingers thin stretch
Tear off the priesthood and the cross
And in the shadow of green meadows, forests return
Timid hand to reach the heavens.
Lips touch the murmur of the brook,
And with air to breathe fresh raspberry taste.
In the fall grass and bold and desperate,
Atleast forget for a moment the sorrow and sadness.
But that's really heralds the bell to mass,
He rose from his knees and fall cross themselves,
Disappeared in the heavy darkness of the monastery without a trace,
Whispering & quot; & quot ;, Amen Lord humbly loving Смотрите также: | |
