Это не одно потерянное воскресенье, не один пропущенный поход в церковь – это двадцать один день, которые я решительно вычеркиваю из своей жизни, познавая радости совместного проживания. Любопытно, но никому нет дела до того, что я решаю жить гражданским браком с двумя трупами: моя староста не обрывает телефон в попытках узнать, почему я перестал ходить на занятия, Джек Кроуфорд не зовет меня на выставку жертв насилия. Хотя, если бы там добавился экспонат, я узнал бы об этом первым: он пришел бы к моей двери засвидетельствовать свое почтение тому, что я в очередной раз ничего не сделал. Мной не интересуются ни ФБР, ни психиатрические клиники, ни доктор Лектер – словом, никто – а я в это время пускаюсь в удивительное путешествие вдоль Кедрона.
Думаю, я могу раскрыть вам этот секрет, хотя бы потому, что тридцатью годами позже его раскроет Бертолуччи. Итак, два трупа и я. Мы вместе завтракаем, вместе читаем книги, изредка смотрим телевизор. Мы никогда не спорим, потому что у них, очевидно, нет своего мнения по поводу агрессивной политики Штатов в международных отношениях, к тому же, они не особенно жалуют результаты Хортонских экспериментов, поэтому часами мы просто сидим, уставившись друг на друга, пока они пересчитывают свои внутренности. Что же, время можно проводить и с меньшей пользой.
Во всем этом расслабляющем отдыхе от рутинных занятий в Академии есть пара минусов. Во-первых, запах. Я с легкостью не замечаю его первую неделю, мне кажется нелепым и невежливым придираться к мертвым людям с претензиями о том, что им стоило бы воспользоваться одеколоном. Однако на исходе одиннадцатого дня мне приходится открыть окно, однако парни не замечают моего намека: они молчаливо продолжают гнить в моей гостиной, создавая некоторое напряжение.
Во-вторых, их нежелание оставаться в одиночестве. Я не могу выйти из комнаты – они идут за мной, я не могу пойти в туалет – они стоят рядом, я не могу читать – они садятся полукругом. Они бродят за мной, как потерянные собаки, и изредка протягивают ко мне руки, дотрагиваясь до моего колена.
И, в-третьих – ключевой элемент саспенса, – ночи.
Мы спим вместе.
Не стоит осуждать меня. Я честно пытался остаться на кровати один, я спихивал их, я визжал, я плакал, я умолял их, я просил, я становился на колени, но они ночь за ночью укладывались рядом со мной: один за спиной, другой – перед лицом. И часов до трех ночи я смотрел в чужие глаза, покрытые беловатой пленкой, как будто лежал со своей девушкой, и боялся уснуть. Потому что кто знает, что могут сделать трупы, пока ты спишь.
Дело в том, что мне не удавалось бодрствовать слишком долго: три бессонные ночи, а потом жизнь превратилась в череду непоследовательных событий. Вот я делаю себе кофе, а вот я почему-то лежу в ванне и смотрю в потолок. Вот я читаю книгу, а вот я сижу, запершись в шкафу, и жую рукав рубашки, стараясь не заорать. Вот я пишу какой-то конспект, а вот я отдираю от руки полоски кожи и, зажмурившись так сильно, что под веками появляются разноцветные круги, пытаюсь забыть о существовании моих соседей.
Поэтому на четвертый день я малодушно сдался: я лег на кровать, и они, как добрые лабрадоры, растянулись рядом со мной. Эту первую ночь вместе мы провели в гробовом молчании, и я все боялся шевельнуться, чтобы не выказать им свое недовольство. Они мертвы, а я жив – как минимум, мне стоит радоваться тому, что дела обстоят именно так.
Теперь они укладываются рядом со мной и просовывают руки под мою майку – у них прохладные, чуть склизкие ладони, которые прижимают меня к их телам, – и парень сзади меня утыкается лбом между моих лопаток, хрипло выдыхая чье-то имя, превращающееся в неразборчивый шепот This is not one lost Sunday, no one missed trip to the church - a twenty-one days, which I strongly cross out of his life, knowing the joy of living together. Curiously, nobody cares what I decide to live a civil marriage with two corpses: my old age is not interrupted by the phone in an attempt to find out why I stopped going to school, Jack Crawford is not calling me to an exhibition of victims of violence. Although, if there is added exhibit, I would know about it first: he would come to my door to pay his respects to what I once again did nothing. Me not interested neither the FBI nor the mental health clinic or doctor Lecter - in other words, no one - and I at this time embarks on an amazing journey along the Kidron.
I think I can reveal to you the secret, if only because that thirty years later it will open Bertolucci. So, two dead bodies and I. We have breakfast together, read books together, rarely watch television. We never argue, because they obviously do not have an opinion about the aggressive policy of the US in international relations, moreover, they are not particularly favor of Hortonskih experiments, so the clock, we just sit and stare at each other until they are converted their insides. What time can be carried out with less benefit.
In all this a relaxing break from routine training at the Academy have a couple of drawbacks. Firstly, the odor. I easily not notice it the first week, it seems to me absurd and impolite to pick on the dead people with claims that it would cost to use cologne. However, at the end of the eleventh day I have to open the window, but the guys do not notice my hint: they silence continue to rot in my living room, creating some tension.
Secondly, their reluctance to be alone. I can not leave the room - they follow me, I can not go to the toilet - they stand by, I can not read - they sit in a semicircle. They wander over me, like lost dogs, and occasionally stretch hands to me, touching my knee.
And thirdly - a key element of suspense - night.
We sleep together.
Do not judge me. I honestly tried to stay on the bed alone, I push aside them, I screamed, I cried, I begged them, I asked, I was getting on his knees, but night after night they were placed next to me, one behind the other - in the face. And hours before the three nights I was looking into other people's eyes, covered with a whitish film, like lying to my girlfriend, and was afraid to fall asleep. Because who knows what can make the corpses, while you sleep.
The fact that I could not stay awake for too long: three sleepless nights, and then life became a series of consecutive events. Here I make some coffee, but for some reason I was lying in the bath and look at the ceiling. So I read the book, but I'm locked in the closet, and chew sleeve shirt, trying not to scream. Here I am writing some abstract, but I tear off the skin of the hand of the strip and, closing his eyes so much that under the eyelids appear colored circles, trying to forget about the existence of my neighbors.
So on the fourth day I cravenly surrendered, I lay on the bed, and they are as good Labradors, stretched out beside me. That first night we spent together in the dead silence, and I was afraid to move everything to them not to show their displeasure. They're dead and I'm alive - at least, I should be happy that this is the case.
Now they are stacked next to me and put your hand under my shirt - they cool, slightly slimy palm that pressed me to their bodies - and the guy behind me to stick his forehead between my shoulder blades, hoarse breathing someone's name is converted into unintelligible whisper Смотрите также: | |
