не глотай этот воздух.
он – яд.
видишь, эти грубые руки вспороли грудь
и распяли на рваной простыне
ты мне шепчешь: каждому свой путь.
и в ладони вбиваешь гвозди мне,
поздно.
трепетать в ожидании чуда
и искать отходные пути.
сегодня в мой дом заглянул иуда.
и, ты знаешь, в нём были твои черты.
-
а после бездна без дна, бездна без сна.
такая лайф, когда боль только в кайф,
и полушёпотом, полукриком,
«сваливай уже – не хочу тебя»
а потом полумёртвая, полудикая
срывала обои под бит
ты пой, я подвою, как пёс подбитый,
у ног твоих, лишь бы не ушёл.
не оставил в лапах тишины лютой,
как живут эти люди, в которых нету тебя.
у каждого своя восемнадцатая, да?
я тебя вцелую в каждое своё слово,
каждоё твоё – в сердце патроном,
сползать по стенам, по дверям, по коленям,
чужим коленям,
в руки к аллеям бросаться в парки,
рядиться в парку, чтобы не было
видно пустоту в груди,
величиной с триумфальную арку.
боже, забери у меня эту боль,
горькую, сладкую.
где ты? где ты?
город будто простыл под твоими шагами.
ты – январь. ты – зима. ты – последний куплет
и разбитая грудь каблуками
осыпается пеплом.
горьким пеплом твоих сигарет.
вымолчу тебя, пеленая в стихах,
в опостылевших плечах первых встречных.
слышишь, абонент абонента лечит,
музыкой слов терпких, прелестью губ мягких.
я ищу в них тебя,
слышишь?
ты слышишь?
пусть противный ветер карябает крышу,
убивая святое, в небе пряча.
я своего палача целую ладони,
и мне не больно, не больно.
крепкий кофе смешай с табаком.
и, целуя свинец нелюбимого рта,
осознай, наконец,
что
любовь – это дом,
а не стена. Do not swallow this air.
He is poison.
See these coarse hands of the breasts
and crucified on a ripped sheet
You whisper to me: to each your way.
And in the palm of your hand, you drive nails,
late.
tremble waiting for a miracle
and look for movements.
Today, Judas looked at my house.
And you know, there were your features in it.
-
And after the abyss without the bottom, the abyss without sleep.
Such a Life when pain only in the buzz,
and a hemispot, semicircle,
"Dump already - I do not want you"
and then semi-dealed, semi-shy
broke the wallpaper for bits
You sing, I'm a long time, like a dog shoven,
At your feet, just not gone.
did not leave silence in the paws
How these people live in which you do not have.
Everyone has its own eighteenth, yes?
I am in a person in every word,
Some of yours - in the heart of the cartridge,
Sliding around the walls, on the door, kneeling,
Other knees,
In hand to the alleys rushing in the parks,
To fall into the park so that there is no
Seen emptiness in the chest,
The quantity with the triumphal arch.
God, take this pain
Bitter, sweet.
where are you? where are you?
The city seemed to be bothered under your steps.
You are January. You are winter. You are the last verse
and broken chest heels
crept in ashes.
Gorky ash of your cigarettes.
I wipe you, shuffling in verses,
In the finished shoulders of the first oncoming.
Hear a subscriber subscriber treats
music words of tart, the charm of the lips of soft.
I'm looking for you in them,
Hear?
Do you hear?
Let the nasty wind karyabut the roof,
Killing the sacred, in the sky hiding.
I am a whole palm execution,
And I do not hurt, it does not hurt.
Strong coffee mixes with tobacco.
and, kissing the lead of the unloved mouth,
Realize finally
what
Love is a house,
Not a wall. Смотрите также: | |
