Да ни на хуй тебе стихи эти, посмотри,как тянусь к сигарете,
Как щенок, у кровати, в ногах клубочком, вытащи проводочки
И выставь водки
там, где больше не нежность, не нужность, сутулой спиной
горькой ниткой, водой по шею, ложечка над огнем за маму, не ной.
Ну же,вот здесь, ближе к локтю, там запятые и точки глубже– привычно,
И наивно так греть этот город огромный,колючий, искрами спичек,
И себя взрослую свитером, твиттером, в растянутые рукава
Мне нечего складывать, не помогут ни красивые люди,ни красивые слова,
Какие уже метафоры в час, когда смятая невыстиранная простынь,
А не душа, когда я и садо, и мазо, и соло, и тишина,и сажа.
И в стену подушки все звуки глуше, и гложет, и комом встает во тьме
Каждое тихое ты,сорвавшееся мне, зажатое в губах нужен,
И телками я посчитана на всю голову истеричкой,
Перевернутой лужей, остатком на самом дне,
Да ни на хуй тебе стихи мои, дышишь стужей.
Это час,когда больно даже алкоголичкам.
Даже вышки тиви наораться не могут в дрожащий мороз,
Каждый день – новый миленький недоносок, светлый ублюдок,
и порш койены.
А у меня колени опустились перед кроватью твоей,
Понимаешь, колени, и подгибаются
и сердце мое оленье
Вдохнуло – и надорвалось.
Не выдержало
И треснуло,тесно там вместе.
И теперь
Ни на моем теле,
Ни на теле мобильника
ни одного живого места
Не осталось. Yes, any dick you these verses, look like reach for a cigarette,
As a puppy, the bed, curled up in the legs, pulled provodochki
And expose vodka
where there is no longer tender, not being wanted, hunched back
bitter thread, with water up to his neck, spoon over the fire for my mother, not Noah.
Come on over here, closer to the elbow, where commas and periods glubzhe- usual,
And so naive to warm the city is huge, prickly sparks matches
And like an adult sweater, Twitter, in the stretched sleeve
I have nothing to add, do not help either beautiful people, no nice words,
What is already a metaphor in the hour when nevystirannaya crumpled sheets,
And not a soul when I sado and BDSM, and solo, and quiet, and soot.
And the wall cushions all sounds muffled, and gnawing, and a lump rises in the darkness
Each quiet you frustrate me, his lips clamped in need,
And chicks, I counted on his head hysterical,
Inverted puddle residue at the bottom,
Yes, any dick you my poems, breathing chill.
This is the hour when the patient even alcoholics.
Even tower Tiwi yell can not quivering in the cold,
Every day - a new nice little bastard, bastard light,
and Porsche koyeny.
And I fell to my knees to your bed,
You see, my knees, and podgibayutsya
and my heart reindeer
Breathed - and overstrained.
Unable to withstand the
And cracked, there is closely together.
And now
Not on my body,
No cell phone on the body
no living space
Nothing was left. Смотрите также: | |
