скажи, от чего же кажется, что всё катится к чёрту?
скажи, от чего неспокойно мне навзничь лицом в землю лежа?
что за вязкости выскребаю из нутра своего протухшего?
что за вирус такой, что души органы все опухшие?
излечимо ли это вообще? я надеюсь, от этого не умирают.
по-скорей бы лекарство, а то силы меня оставляют.
или не силы это, а уходит что-то совсем иное,
то, от чего сердце, болью изливаясь, заноет.
остановится.
и не запустится вновь.
вместо моей головы на шее - шахматная доска.
свинцовая пуля висит у замершего виска
больного мигренью. это объявленье веселью
для слабого большинства является мишенью
в два броска. Ваша победа очень близка.
я взмыленный
взмыл в высь
такую красочную, с узорами,
подальше от всех вопросов,
требовательных ответов.
подальше от множества корящих взоров.
не справившись, рухнул на дно
в дуэте с правильностью,
а после мои размытые ожидания
застали меня в говно.
темно, и самое страшное,
что за жизнью больше ничего нет.
мы никому не нужны.
будто бы мы в коме
вглядываемся в темноту
коридоров дурдома.
будто бы это не мы,
а иные жители морга,
что никогда не были
рождены.
мы не нужные,
совсем
не нужные.
даже с глазами жемчужными
да волосами воздушными
и тысячами подобных проблем
нам никогда не сбежать
из этих облезлых стен,
замкнутости,
не идти против систем.
мы заляпаны
бесчестием
падших
дилемм.
на кинозальных экранах
крупно-охуительным планом
лица, что мне не рады.
мне якобы нет пощады,
всюду блядские взгляды,
требующие награды.
из жалости они к груди прижаты
с надеждой к правде,
увы, не правы.
мне срать на ваши нравы,
господа, они не здравы,
не суйте пальцы в раны.
и это гимн не той державы,
где все отчаянно блюют отравой
и слизывают прелести вокзала.
я режу словно по металлу
и каждый вечер без запала
бухаю только без стакана.
и вот что, знайте!
мне надпись ночью станцевала,
что на заборе цветом марким
вас щедро посылает нахуй!
