Всю жизнь я молча проживал ни стоил ни гроша я
Страница в моей автобиографии была как горшочек с медом у вини пуха под вечер- всегда почти пустая,
И не было в то время смысла жить, я был как бык в красном платьице- все время чем то одержим,
Я ненавидел все то, во что не верил, а в то, во что верил я вечером под шумок мерил,
Моею жизнью была мода, но больше всего в мире обожал я женскую обувь,
В своей деревне не был я иконой стиля- наоборот меня все ненавидели.
Но все изменилось, в один прекрасный день мне мама купила кедики длинные, я был в тот момент не в себе,
От счастья и от радости я спрятал их от всех дальше за пазуху и долго ждал тот миг,
Когда ножки подрастут и я возмужаю, одену женские кеды и в них по деревне защеголяю,
И все попадают в обморок от их красоты, меня при жизни бы сразу причислили к лику святых.
Человеческие сны, тактика гипноза, левитация - все вымысел
Их страхи и сомнения передо мной вдруг взяли и поплыли все
Вам придется переучиваться всем на медиков
Ибо у вас из носа кровь потечет когда вы лицезрите мои новые КЕДИКИ
В тот момент мне было сложно, поэтому не спою вам акапеллу , в сердце как в одна тысяча шестьсот шестьдесят шестом в Лондоне горело
Я пошел на вечеринку думал там затмлю всех, но меня в очередной раз все обсмеяли
Что же подошел конец времени для ваших утех
Пару взмахов кистью руки я достаю коробку с кедами
Все замирают как при параде геев-трнссексуалов в Негерии
Еще пару мгновений и эта божья обувь окажется на мне
Я чувствовал себя как божья коровка и наступил тот самый момент
На белые носки я натянул свои белые, как кровь альбиноса, кеды
Они были мне по размеру как я и мечтал, словно валенки- по колено
И вот я стою перед горою в Ватикане и все женщины ко мне по ней, как ручейки, стекают,
Я понимаю, что сейчас я топну своим каблучком и все они разом окажутся у моих ног,
Теперь я наконец то счастлив, теперь я рад, называйте меня парфюмер, длинные кеды- мой идеальный аромат
I have lived all my life in silence or I was worth a penny
Page in my autobiography was like a pot of honey from down under Vecherni blame almost always empty,
And there was at that time the meaning of life, I was like a bull in red platitse- all the time than that possessed,
I hated everything, not believe in anything, and in that, in what I believed in the evening under the guise of Meryl,
By my life was a fashion, but the world's most adored I women's shoes,
In my village, I was not an icon stilya- contrary all hated me.
But that all changed one day my mother bought kediki long, I was at that time not in itself,
From happiness and joy, I put them all on his bosom, and was waiting for that moment for a long time,
When the legs grow and I grow up, I will wear sneakers and women in the village are zaschegolyayu,
And all fall into a swoon of their beauty, my life at least once canonized.
Human dreams, hypnosis tactics, levitation - all fiction
Their fears and doubts in front of me suddenly took and sailed all
You will have to re-learn everything on doctors
For your nose blood flow when you litsezrite my new KEDIKI
At that moment, it was hard, so do not you sing a capella, in the heart in one thousand six hundred and sixty six in London burned
I went to the party thought it eclipsed all, but I was once again all obsmeyali
As I approached the end of time for your comfort
A couple of strokes with the hand I pull out a box of sneakers
All freeze both at the parade-trnsseksualov gays in Negeri
Just a couple of moments and that God's will be on my shoes
I felt like a ladybug and the very moment
On the white socks I pulled her white as an albino blood, shoes
They were my size as I dreamed, like valenki- knee
And here I am standing in front of the mountain in the Vatican and all the women to me for her as streams, drains,
I understand that now I topnu his heel and they are all at once will be at my feet,
Now I am finally happy, and now I am happy to call me a perfumer, long kedy- my ideal fragrance | |
