Проснется день красы моей,
Украшен весь он божий свет.
Я вижу море, море, ай и небеса,
Но Родины моей здесь нет. 2р
Ай, но Родины моей здесь нет,
Отцовский дом, дом пропьем мы гуртом, Травою зеленой зарастет. 2р
Ай, травой зеленой зарастет.
Собачка, верный, верный а он мой зверок, Залает у моих ворот. 3р
Заноет сердце, сердце оно загрустит.
Не быть мне в той, в той стране родной. 2р Не быть мне в той стране родной,
В которой был я зарожден,
А быть мне в той, той стране чужой,
В которой мальчик был сужден. 3р
Над кровлей филин, филин а он прокричал, Раздался зык он по лесам. 2р
___
Забайкальский текст:
Отцовский дом спокинул, мальчик, я.
Травой он за-ой, зарастет.
Собачка ве-ох, верная моя
Залает у-ой, у ворот...
В текстах донских казаков и акатуйцев [Забайкальский край] большое расхождение, и мелодии разные. В станице Ярыженской на Бузулуке:
Проснется день красы моей,
Украсит белый свет.
Увижу море, небеса,
А родины моей уж нет.
Как провожал меня отец,
Не мог слезу сдержать.
Пока не возвернуся я,
Лить будет слезы мать...
В старину будто пел ее перед расстрелом казачий офицер. Конвоирам понравилась, и они принесли ее в станицу.
В основе песни — монолог пажа из поэмы «Паломничество Чайльд Гарольда».
Проснется день; его краса
Утешит Божий свет;
Увижу море, небеса,
А родины уж нет!
Отцовский дом покинул я;
Травой он зарастет;
Собака верная моя
Выть станет у ворот.
(первый переводчик Байрона И.И. Козлов, 1825)
Байрон... в Акатуе. Какими судьбами оказались его стихи в каторжном крае? Местные жители твердо приписывают песню М.С. Лунину.
В русском обществе Байрон был особенно популярен в 20—30-х 19 в. Поэт уехал в Грецию сражаться за свободу, Лунин намеревался отправиться в Лат. Америку к Симону Боливару...
Кто другой мог в Акатуе сочинить мелодию к стихам великого поэта? Только Лунин, одаренный музыкант.
Лунин знал, что родины он уже не увидит. Как и Байрон, покинувших берега своей отчизны.
Из «Онегина»:
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры...
О нем писали А. Дюма, Сен-Симон, П. Вяземский, Герцен. Им интересовались Толстой и Достоевский.
Один из немногих декабристов на каторге продолжавших борьбу, окольными путями пересылал сестре политические памфлеты, чтобы их распространить. Одна из рукописей попала к Николаю I, и участь Лунина была решена: он был тайно умерщвлен.
__
Сколько ассоциаций вызывает песня сейчас: здесь и первая волна эмиграции (в русском Константинополе или русском Шанхае море есть, но нет Родины) и покинутые деревни (Отцовский дом, дом
Дом пропьем всем гуртом,
Травою зеленой зарастет - и ведь ТРИЖДЫ повторено слово Дом - важное для нашей культуры, это не просто деревянная изба)
А эта милая радость и утверждающе звучащее "верный, верный" и нежность в "ах ты мой зверок" (одним этим диалектным ЗВЕРОК можно упиваться несколько минут) и по контрасту - верный, уменьшительно-ласкательное зверок, но брошенный "залаеть у моих ворот".
Ну и последняя строфа - опять об эмигрантах, а для казаков ещё может напоминать о судьбе некрасовцев на 300 лет ушедших с родных мест в Турцию, где "море", а "родины тут нет". Will my day crashes,
He is decorated with all of God's light.
I see the sea, the sea, ah and heaven,
But my homeland is not here. 2p.
Ah, but my homeland is not here,
Father's house, we will drink home by Gurth, the grass is torn. 2p.
Ay, grass green tarnish.
The dog, faithful, faithful and he is my whirlpool, challenges at my gate. 3r.
Heart will be charged, it will load the heart.
Not to be in that country in that country. 2r not be me in that country native
In which I was born,
And to be me in that country, someone else,
In which the boy was destined. 3r.
Over the roof of Filin, Filin and he shouted, he ran away in the forests. 2p.
___
Transbaikal text:
Father's house spoke, boy, I.
Herb for the grass is touched.
Dog Be-Oh, faithful
Looks in oh, at the gate ...
In the texts of the Don Cossacks and Akatuytsev [Transbaikalsky edge] a great discrepancy, and the melodies are different. In the village of Yaryzhenskaya on Buzuluk:
Will my day crashes,
Decorate white light.
I will see the sea, heaven,
And my homeland is not.
How did the father accompanied me
I could not tear down.
Until I posted
Pouring will be tears Mother ...
In the old days it sang it before the execution of the Cossack officer. I liked the convoirs, and they brought her to the village.
At the heart of the song - a monologue of a group of the poem "Pilgrimage Child Harold."
Will wake up; His beauties
Comforting God's light;
I will see the sea, heaven,
And the homeland is not!
Father's house left;
He tackling her grass;
My dog is true
Poll will be at the gate.
(First translator Bayron I.I. Kozlov, 1825)
Byron ... in Akatuoy. What fate did his poems in the convict? Locals are firmly attributed to the song M.S. Lunina.
In Russian society, Byron was particularly popular in the 20-30s 19 century. The poet went to Greece to fight for freedom, Lunin intended to go to Lat. America to Simona Bolivar ...
Who could the other in Akatuo compose a melody to the poems of the great poet? Only Lunin, gifted musician.
Lunin knew that he would not see his homeland. Like Bayron, who left the shores of their debris.
From "Onegin":
Here Lunin sucks
Your decisive measures ...
A. Duma, Saint-Simon, P. Vyazemsky, Herzen wrote about him. They were interested in Tolstoy and Dostoevsky.
One of the few Decembrists at the Katorga continued struggle, the political pamphlets sent the sister to the sister to spread. One of the manuscripts came to Nicholas I, and the fate of Lunina was solved: he was secretly killed.
__
How many associations cause a song now: here and the first wave of emigration (in Russian Constantinople or Russian Shanghai Sea there is, but no homeland) and abandoned villages (father's house, house
House we offer all Gurt
Green grass tarnish - and after all, the word house is repeated three times - important for our culture, it is not just a wooden hut)
And this sweet joy and arguing sounding "faithful, faithful" and tenderness in "Oh, you are my animals" (one of these dialectful animals you can get enough minutes away) and in contrast - the faithful, diminutive-cavering, but an abandoned "closer at my gate" .
Well, the last stanza is again about immigrants, and for the Cossacks can still remind the fate of Nekrasovtsev for 300 years left from their native places to Turkey, where the "sea", and "the Motherland is not there." Смотрите также: | |
